— Она для меня неприемлема.
Книга неспешно поднялась в воздух, развернувшись над Джаретом. Он зажмурился.
— Просто посмотри и оцени, от чего ты отказываешься. Вот это заклинание тебя наверняка заинтересует.
— Нет.
— Или вот это. Очень подходит для твоей ситуации.
— Нет!
Алый свет, источаемый книгой, проникал сквозь плотно сжатые веки. Искушающий шелест страниц не смолкал. Книга не давала ему сосредоточиться даже для простейшего колдовства. Но у Джарета еще кое-что оставалось в запасе. Он повернул руки ладонями вверх, ощутил в пальцах успокаивающую прохладу кристаллов. Родная магия не подвела его.
— Зачем тебе эти игрушки, гоблин? Твои иллюзии не подействуют на меня.
Джарет молча отпустил кристаллы и тут же сотворил новые. Судя по усилившемуся шелесту страниц, книга забеспокоилась. Джарет рискнул чуть-чуть приподнять ресницы. Хрустальные сферы стремительно кружились вокруг захлопнувшейся книги, заключив ее в два светящихся кольца. Алое сияние померкло, Джарет больше не ощущал давления на себя. Получилось! Он ее изолировал. А теперь…
Джарет не любил превращаться. Слишком многое приходилось учитывать. Закон сохранения массы, к примеру. Но выбора не было. Железо мешало колдовать, так что только через пять минут огромная змея выползла из-под перекрещивающихся цепей и стекла по наковальне на каменный пол. А уже через секунду Джарет поднялся на ноги и щелкнул пальцами. Раздался хлопок, и король гоблинов исчез из Верхнего мира, прихватив с собой заключенную в орбиты кристаллов книгу.
Герберт ускользнул из бальной залы сразу после начала ритуала, когда опьяненные запахом крови гости уже не замечали ничего вокруг. Нетерпеливо отпер дверь подвала и чуть не упал в обморок от увиденного. Цепи остались нетронутыми, но король гоблинов исчез. Вместе с книгой.
«Граф меня убьет, — обреченно подумал Гереберт. — Оставит сгорать на солнце или навсегда запрет в саркофаге. И еще неизвестно, что хуже».
Умирать отчаянно не хотелось. Герберт любил жизнь, пусть даже порой она была чересчур скучной. Он вытащил из кармана листы энциклопедии. Лихорадочно забегал глазами по строчкам, выхватывая ключевые слова: вызов гоблинов… Лабиринт… испытание… исполнение желания…
Несмотря на свое легкомыслие, Герберт не был дураком и прекрасно понимал, как опасна для него новая встреча с королем гоблинов. Но гнев графа не оставлял никакой надежды выжить, а с Джаретом еще оставался крохотный шанс договориться. Герберт шмыгнул носом, постарался придать лицу хотя бы немного уверенности и громко сказал:
— Я хочу, чтобы гоблины пришли и забрали меня. Прямо сейчас.
Гром не грянул. Не произошло вообще ничего особенного. Герберт даже не сразу осознал, что стоит уже не в подвале замка, а в просторном, слабо освещенном зале. Прямо у ног Герберта начинались ступени, поднимающиеся к грубому трону, на котором сидел Джарет. На этот раз король гоблинов выглядел иначе. Вместо бального, усыпанного драгоценными камнями фрака — кожаные доспехи и черно-синяя мантия. Вместо искрящейся косметики — тени, подчеркивающие резкие скулы и высокий излом бровей. Он по-прежнем был хорош собой, но при этом излучал уже не очарование, а ничем не прикрытую опасность. Раскосые глаза смотрели на Герберта с ехидной усмешкой.
— Какой гость! Не думал, что ты настолько отважен. Или настолько безумен, что точнее. Впрочем, за явку с повинной я, пожалуй, позволю тебе самому выбрать, во что превратиться.
— Только если я не пройду Лабиринт, — Герберт нервно огляделся. Из всех углов к нему подступали гоблины. Они были некрупные, самые высокие доходили всего лишь до пояса вампиру, но их было очень много. — Я знаю правила. Если я сумею пройти Лабиринт за тринадцать часов, ты выполнишь любое мое желание.
— Откуда у тебя такие сведения? — Джарет приподнял бровь.
Герберт достал уже изрядно помятые страницы. Король гоблинов протянул руку в черной кожаной перчатке. Листочки перепорхнули к нему. Джарет мельком просмотрел текст. Пару раз хмыкнул, потом рассмеялся в голос. Герберт почувствовал себя на грани инфаркта.
— Оригинальные у людей представления обо мне, — Джарет смял и подкинул страницы в воздух, где они тут же сгорели в мгновенной вспышке, не оставив даже пепла. — Впрочем, я согласен. Но у тебя будет всего шесть часов, Берти. Потом взойдет солнце, и сам понимаешь, что с тобой случится.
