Духовная опустошенность Карла столь велика, что на протяжении десяти лет он не замечает своих родных детей. Только когда обрушиваются тяжелые личные испытания, он неожиданно «открывает» своих детей. Но увы, в детской комнате Карл явно немеет. Ему, впервые попавшему в детскую, остается лишь, глядя на свое потомство, удивляться. «Это были его дети. Какие они были большие, как самостоятельно они двигались». Карл знает, что с детьми надо быть поласковей и даже желательно улыбаться, но с каким трудом удается пробиться улыбке сквозь латы «жестяного рыцаря». Лишь после душевного переворота Карл убеждается в том, что мало было учить детей «почтению, чистоте, порядку». После пережитой драмы, возвратившей Карла в мир человеческих страстей и чувств, он признается: «Как мог я родить их на свет, как мог я, с моей опустошенностью, создавать семью… Как равнодушен я был ко всему, чем были для меня женщины, дети, чем были для меня люди. Я знал лишь покупателей и продавцов и с этим жизнеощущением я родил с ней своих детей».
Впоследствии Карл сам о себе скажет. «Меня всего выпотрошили… и высосали все мои соки». Обвиняя свою мать, толкнувшую его на капиталистический путь, Карл воскликнет: «Она вытравила из меня любовь!» И действительно, когда Карл попытается полюбить, попытка эта закончится крахом, ибо живая и неподдельно чувствующая девушка не может не отшатнуться от этого псевдочеловека, или, как он сам себя называет, «живого трупа». Юлия же, захватив с собой детей, покинет еще раньше душные фабрикантские апартаменты Карла, продавшего, по словам революционера Пауля, свою душу чорту, под коим разумеется капитализм.
Тема «бездушия» не нова в западноевропейской художественной литературе. В классическом романе довоенной литературы Германии «Будденброки» Томас Манн развернул большое реалистическое полотно, посвященное истории постепенного распада и угасания буржуазного рода. И весьма характерна и показательна не только тематическая, но и фабульная родственность романов Т. Майна и А. Деблина. Последний из Будденброков, шеф фирмы Томас Будденброк, также потерпел материальный и духовный крах. И Томаса Будденброка пожирали его духовная опустошенность, жуткое и страшное психологическое окостенение, своего рода склероз чувств. И у этого, если угодно, капиталистического «человека в футляре» распад начался с семейной жизни, то есть того участка, который болезненнее всего должен был реагировать на «омертвение» героя. В обоих романах распад буржуазной семьи совпадает даже до деталей: в то время как старшие братья — главы семей и вместе с тем капиталистических предприятий — еще борются за сохранение и преуспеяние фирм, младшие братья (Кристиан в «Будденброках», Эрих в «Пощады нет») являют собой продукт законченного распада буржуазной семьи и общества, безнадежные его «отходы».
Но эта параллель между романами двух крупнейших немецких писателей уместна лишь до известной границы. Не только личные и творческие особенности обоих писателей, но и время наложило на оба романа свою печать. Вряд ли бы сам Т. Манн — пиши он сейчас своих «Будденброков» — закончил в настоящее время жизненный путь своего героя мистическим — в духе Новалиса — прозрением: «Конец и распад? Трижды жалок тот, кто воспринимает ничтожные понятия, как некие страшилища!.. Сквозь оконные решетки своей индивидуальности взирает человек безнадежно на крепостные валы внешних обстоятельств, пока не явится смерть и не вернет его на родину, к свободе»…
Деблин, отдавший в былые времена дань мистицизму, в романе «Пощады нет» открывает перед своим героем иные пути. Деблиновский Карл перед своей смертью меньше всего собирается капитулировать перед «крепостными валами внешних обстоятельств». Отрекшись от капиталистического мира, вернувшись в жизнь, полную больших гуманитарных чувств и страстей, Карл с оружием в руках бросается в атаку на буржуазные «крепостные валы». И в этом несомненный шаг вперед в сторону реализма, который проделал в своем романе «Пощады нет» А. Деблин.
Капитализм отвергается и сатирически уничтожается в новом романе Деблина в самой своей основе. Демонстрируя жуткие образцы полного выветривания человеческих чувств у представителей буржуазного мира, Деблин вскрывает античеловечность капитализма как общественного строя, его паразитарную и эксплоататорскую сущность.
