Он вздохнул с облегчением, когда женщины оставили мужчин наслаждаться портвейном и сигарами, хотя и получил категорические инструкции не задерживать мужчин слишком долго и не позволять никому из юношей пить слишком много. Проклятие, теперь он еще и охраняет стадо школьников.
Вечер стал еще хуже, когда молодые леди, одна за другой, принялись пытать фортепиано. Дэниел пожалел бедных мальчишек, которым приходится выносить это без графского бренди. Дочь виконта играла ужасно; племянница рыцаря – еще хуже. После того, как сыграла третья девушка, а Стинчкомб захрапел в углу, леди Кора объявила перерыв на чай.
Дэниел приблизился к мисс Эббот. Девушка выглядела прелестной и безмятежной, затянутые в перчатки руки были сложены на коленях, и она улыбалась, глядя в другой конец комнаты, где Сюзанна хихикала вместе со своими новыми лучшим подругами.
– Полагаю, ваша очередь настанет после чая, – проговорил Дэниел, усаживаясь рядом с ней.
Ее улыбка исчезла.
– Нет, я не играю на фортепиано.
– Господи, вы же не собираетесь вытащить арфу, не так ли? – По его мнению, не было ничего хуже этого.
– Нет, я вообще не играю. Ваша мать знает об этом. Она не станет просить меня.
– Послушайте, здесь не место для скромности. Я думал, что каждая девица знает хотя бы одну песню наизусть для подобных случаев. Как я понимаю, этого ожидают от каждой леди, получившей должное образование. – Если ему пришлось страдать во время этих выступлений, то пусть и ей тоже достанется.
– Я не умею играть. – Мисс Эббот поджала губы и стиснула руки.
А у Дэниела зачесалось ухо. Он мог поклясться, что помнит, как на одно Рождество она играла рождественские гимны, когда Кори была юной, а их семьи тесно общались, и мистер Эббот гордо выталкивал дочь вперед, чтобы она демонстрировала свой талант.
– Я слышал, как вы играли.
Если бы взгляд мог убивать, то сейчас у него была бы дырка между глаз.
– В детстве.
– Послушайте, даже без практики вы не сможете сыграть хуже, чем та косматая девица, растерзавшая пьесу Баха. По крайней мере, я думаю, что это был Бах. Вы же знаете, что от вас будут ожидать выступлений на всех таких обедах и музыкальных вечерах. Лучше покончить с оцениванием прямо сейчас.
Кори встала, и он тоже поднялся.
– Тогда я провалюсь, – произнесла она так тихо, что только он мог слышать ее злые слова. – И буду признана неподходящей невестой для джентльмена. В любом случае, у вас уже давно сложилось такое мнение.
До того, как Дэниел смог прервать ее или опровергнуть обвинение, мисс Эббот продолжила, сменив тему разговора.
– Не беспокойтесь, мои недостатки не бросят тень на Сюзанну. Она играет хорошо и со страстью.
Он слышал, как играет его сестра.
– Вы имеете в виду быстро и громко.
– И она прекрасно выглядит, когда играет. Юный Кларенс уже попросил позволения переворачивать ей ноты. Вы знаете, что ему грозит опасность потерять почву под ногами, не так ли?
– Нет, это все из-за портвейна, который я разрешил ему пить, когда джентльмены остались в столовой. – Затем Дэниел вернулся к предыдущей теме. – В самом деле, вам следует выступить в свою очередь и покончить с этим. Будет странно, если вы окажетесь единственной незамужней особой, не выступившей перед публикой.
– Не так странно, как то, что я спорю с хозяином дома. Люди смотрят на нас, мистер Стамфилд, и ни один из нас не захочет давать им какой-то повод для сплетен.
Что-то все равно казалось Дэниелу неправильным.
– Тогда сыграйте.
Кори повернулась спиной к компании и стянула с рук кружевные перчатки. На мгновение Дэниелу показалось, что она хочет швырнуть ему их в лицо, изобразив традиционный вызов на дуэль. Вместо этого девушка вытянула вперед руки. Суставы ее пальцев были распухшими и бесформенными, два пальца изгибались в неправильную сторону. Она прошипела Дэниелу:
– Вот, теперь вы довольны?
Нет, он не был доволен. Он снова ощутил себя олухом, да еще и жестоким в придачу, особенно когда мисс Эббот натянула перчатки обратно, прошептала что-то на ухо леди Коре и тихо вышла из комнаты.
Его матушка сказала, что Кори поведала им только о том, что с ней произошел несчастный случай. И да, раньше она играла чудесно. Что бы ни там не произошло, но после этого она не перестала вышивать или работать в саду, только прекратила обнажать руки на публике.
