Нижний танковый люк с негромким стуком открылся. В проёме показалась голова Василия.
— Залезай, — шепнул он Истомину, — всё чисто.
— Да, тесновато воюют танкисты. Таким было первое впечатление Истомина, когда он оказался внутри.
— Пушка целая и снарядов бронебойных полно, так что есть чем завтра с немцами воевать, — обрадовано заявил Василий, проведя осмотр внутренностей танка при слабом свете электрического фонаря.
— Стало быть, действуем так. Я за стрелка-наводчика буду, а ты – заряжающий. Берёшь снаряд, затвор открываешь и в казённик кладёшь. Вот, смотри, — Василий открыл орудийный затвор и показал Истомину, что надо делать. — Всё понял
— Всё.
— Да, вот ещё что если немцы нас подожгут, а это, скорее всего, может случиться. Танк ведь к ним задом стоит. Уходим через нижний люк, ты первый, я за тобой, и как можно быстрее. Иначе сгорим. Здесь в баке бензина полно, а как его слить – я не знаю. Вот такая у нас ситуация. Ну, а теперь спать. Я первый дежурю, ты через пять часов. Если что – разбужу. Хотя вряд ли, немцы ночью не воюют.
— Спать, так спать, — ответил Истомин и, свернувшись калачиком на дне танка, поворочавшись немного, уснул.
«Интересно, сколько ещё немцы спать собираются, по солнцу уже часов девять, не меньше». Этот вопрос возник у Истомина в очередной раз при осмотре немецких позиций через смотровые щели командирской башенки. С того момента, как он сменил Василия, прошло уже часов шесть, и сидеть без дела внутри трофейного танка становилось скучно. Конечно, с одной стороны то, что всё тихо и можно спокойно отдыхать – это хорошо. Война вещь утомительная. Но с другой. Когда на фронте наступает тишина – это очень плохо. Каждый, кто воевал, это прекрасно знает. Ну, то что ночью тихо было, так это вполне понятно, спали все. Но сейчас-то утро уже давно, если не день. А немцы всё не шевелятся, почему? Истомин снова прильнул к смотровой щели. Со стороны немцев по-прежнему не было никакого движения.
— Ты почему меня не разбудил? – донёсся снизу голос Василия.
— Так тихо всё, немцы точно вымерли, — ответил Истомин, вылезая из командирского кресла. — Вот, сам полюбуйся.
Василий поднялся в башню, заглянул в смотровые щели.
— Да, странно, что-то немцы долго сегодня спят. Видать, затеяли что-то, не иначе.
— Тогда, может, позавтракаем? – предложил Истомин, — а то на голодный желудок воевать как-то не очень.
— И то верно, — согласился Василий. — Позавтракать никогда не мешает, особенно нам, потому что кухня сюда не доедет точно.
— А мы без неё неплохо поедим. Вы какой паштет предпочитаете, товарищ Лаптев, гусиный или куриный
— Паштет откуда? – Василий свесился с командирского кресла.
— От немцев остался, — улыбнулся Истомин и протянул Василию две банки из обнаруженного в танке продуктового запаса.
— Так ты что, немецкий знаешь? – повертев в руках консервы, спросил Василий.
— Да, есть немного, в школе в кружок ходил, — как бы невзначай ответил Истомин, а про себя решил, что с языкознанием, а кроме немецкого он знал ещё английский, французский, испанский и латынь – надо впредь быть поосторожней, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания.
— Эх, жалко ложки с собой не взяли, — посетовал Василий, слизывая паштет с лезвия финки. Ну ничего, мы не в столовой, так поедим.
Поесть действительно получилось. Оба успели съесть по три банки паштета, прежде чем послышался приглушённый танковой бронёй шум авиационных моторов.
