Понять дореволюционную Россию. Государство и общество в Российской Империи - страница 16

.

Короче говоря, в конце XVIII века Московское государство было готово принять за образец новую политическую культуру, разработанную и применяемую на практике в Западной и Центральной Европе и известную под названием доктрины регулярного государства и учения камералистики. Оно было к этому готово, с одной стороны, в результате познаний, полученных в этой области ее верхами, с другой - из-за ослабления и распада ее собственной культуры во второй половине XVII века. Петр Великий сделал из этого практические выводы и стал на путь радикальных преобразований общественной жизни и правительственных институтов страны по западноевропейскому образцу.

47

Глава 2

ПЕТРОВСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

К 1694 году, к началу единоличного царствования Петра I, совпали необходимость реформ или даже полного переустройства московской администрации (политейа) и наличие западного "инструментария" для осуществления этих преобразований по европейскому образцу. Безусловно, сыграла свою роль и личность Петра: его творческая энергия (drive или Tatkraft) и решимость вдохнуть в русское общество жизненную силу, сравнимую с силой западного общества, наложили сильную печать на его революцию. Он смог преодолеть все препятствия, стоявшие на пути к его цели, потому что обладал природной мощью. Вечно жаждущий знаний, падкий на новшества, он сообщил программе преобразований свое

48

напряжение, лихорадочность, присущий ему динамизм. Но слишком бурное проведение таких реформ, стремление любой ценой, вопреки любому отпору, достичь ощутимых результатов приводит к преобразованиям поверхностным, к реформам, не находящим опоры и, в конечном счете, недолговечным, беспорядочное изобилие которых выдает нехватку строгой дисциплины. Так и царствование Петра Великого издергало русское общество и оставило в наследство верхам неуверенность и неустойчивость, которые привели их впоследствии к кризису самосознания.

Тем не менее, личность Петра и его энергичная программа ускоренных преобразований притягивали именно те элементы верхушки (а иногда и народа), которые жаждали действия, хотели вложить свою энергию как в увеличение материальных ресурсов и могущества своей страны, так и в свое собственное обогащение и процветание. Петр в своих начинаниях нашел многочисленных сподвижников, и это свидетельствует о том, что в русском обществе конца XVII века были люди, даже целые группы и слои, стремившиеся избавиться от за-силия косной и изоляционистской традиционной московской культуры. Как мы увидим дальше, несчастьем Петра было то, что он не сумел - отчасти не мог, а отчасти не хотел - привлечь к сотрудничеству большее число людей из народа. Лишь один пример: старообрядцы, среди которых было много волевых, энергичных и жаждущих деятельности людей, не привлекались к участию в начинаниях петровского государства.

Взяв в руки управление государством, особенно после возвращения из первой поездки за рубеж (1698), Петр сознательно встал на путь преобразования общественной жизни и переустройства российской администрации.

49

Он осознанно вводил как образец для подражания модели, которые предлагала ему теория и практика камералистики и которые придали его политике цельность и последовательность. Это не исключало (скорее, напротив, способствовало тому) ни сугубого прагматизма в выборе времени и средств, ни опробования иных конкретных решений. Правда, условия и требования долгой войны против Швеции навязывали деятельности государя определенный порядок дел и материальные ограничения. Вопреки мнению Ключевского и Милюкова, мне не кажется, что политика Петра была продиктована исключительно требованиями войны и являлась лишь серией мер ad hoc в ответ на нужды момента. Еще до 1709-1712 годов (то есть до того, как можно было рассчитывать на окончательную победу России над Швецией) Петр последовательно проводил программу преобразований, скопированную с образца регулярного государства. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к источникам, касающимся разработки и редакции его основных законодательных актов^>1. Кстати, весьма сомнительно, чтобы требования войны сами по себе вынуждали к столь решительным реформам и радикальным нововведениям. Действительно, несмотря на устаревший военный аппарат и неразвитую промышленную экономику, Россия вела в XVII веке долгие и многочисленные войны против Польши и Швеции. Человеческие ресурсы России (по численности населения она превосходила не только Швецию, но и любую другую европейскую страну, за исключением Франции), запасы сырья необъятной империи, не говоря о преимуществах, которые ей давали расстояния и климат, - все это делало окончательную победу Швеции маловероятной, по крайней мере, пока в России была крепка воля не принимать временные поражения за окончательные. Эту точку зрения, кажется, подтверждает тот факт, что огромные