32
ДУХОВЕНСТВО
Духовенство находилось под двойным влиянием, обе составные части которого обладали различным значением, весом и динамикой. С одной стороны, в области обрядов и администрации русское духовенство отошло от поздневизантийских и предвозрожденческих образцов, которые были характерны для него во второй половине XV - начале XVI веков и наложили свою особую печать на церковную и духовную московскую жизнь. Этот отход шел в направлении окостенелой, формальной обрядности, которую поддерживала централизованная система управления Церковью с многоэтажной иерархией, полностью подчиненная нуждам мирской власти. С другой стороны, через посредничество киевских богословских школ все более сильный отпечаток на интеллектуальную жизнь Русской Церкви накладывает умонастроение европейской неосхоластики. Связи с Киевской митрополией (находившейся в юрисдикции Константинополя, но в действительности независимой) и ее церковное и академическое влияние - главным очагом распространения которого была Киевская славяно-латинская академия - предшествовали захвату этой области Москвой. Однако присоединение Украины и особенно Киева (1667) усилило и укрепило интеллектуально-идеологические течения киевского происхождения и через них - влияние Польши и Центральной Европы, с одной стороны, и православных центров на горе Афон и в Константинополе - с другой. Из-за упадка московской культуры, ослабления чувства национального самосознания и растущей внутренней неустойчивости, вызванных Смутным Временем, а затем - морально-религиозным смятением, которое принес раскол, Киев стал главным очагом интеллектуального возрождения. Но он принес Москве не только православие, освященное влиянием Афона и греческой обрядностью того времени, - он принес и западные интеллектуальные течения, ставшие частью арсенала, предназначенного на борьбу с католической контрреформацией, которую поддерживали польские короли из династии Ваза, магнаты и высшее католическое духовенство, владевшие землями в Восточной Польше и на Украине.
33
Эти интеллектуальные течения выражались в риторике и логике, которые опирались на неосхоластическую философию католических - как польских, так и римских - богословских заведений и немецких университетов. Мы еще очень плохо знаем, какими путями передавались эти влияния, и не можем оценить их характер и динамику. Но перечисление академических центров, в которых можно было найти студентов и будущих представителей духовенства родом с Украины и Московской Руси, дает нам примерную картину природы этих влияний: Basileum в Риме, Падуанский университет, немецкие факультеты богословия и философии - как католические, так и протестантские. Так новое поколение эрудированного русского духовенства подготовляло, косвенно и подсознательно, благоприятную почву для философского рационализма, янсенистской логики, научных знаний и новых философских идей (включая идеи естественного права). Весь этот набор облегчит ассимиляцию административных, политических и экономических идей и методов, заимствованных с Запада в царствование Петра Великого.
РАЗРЫВ МЕЖДУ ВЕРХАМИ ОБЩЕСТВА И НАРОДОМ
Новаторские тенденции интеллектуального, культурного и нравственного характера, которые мы только что перечислили, были почти исключительно делом московской верхушки, придворных кругов и высших политических инстанций Кремля. Остальное население (включая широкие круги наследственного и провинциального служилого дворянства) воздействию этих тенденций не подвергалось. Так намечается разрыв (который быстро углубится) между умственным кругозором народа, ограниченным нормами традиционной культуры, и все расширяющимися горизонтами кремлевской верхушки. Конечно, этот разрыв существовал всегда - только славянофильский миф отрицает его существование в допетровской Руси. Но можно сказать, что, за редкими исключениями (такими, как ориентализм при дворе XVI века), до середины XVII века разница между культурой верхов и народа носила, в первую очередь, количественный характер; по своей глубинной сути, основанная на общепризнанном православии, сама эта культура была единой. Это-то положение дел подверглось в последние десятилетия XVII века коренным изменениям и потрясениям. Московская верхушка учится новому языку -языку, черпающему вдохновение и материальное содержание в западной цивилизации того времени. Но она также обретает новую цивилизацию, движущая сила которой растет из года в год благодаря тому, что сами интеллектуальные верхи стимулируют этот рост, стремясь изменить материальный мир ради освобождения творческих сил личности. Короче говоря, это цивилизация, которая больше не боится новшеств - наоборот, ищет их и противостоит традиционной инерции, которую силится сломить и подчинить своей воле к действию. По
