— Да, она мне звонила после вашего разговора. По-моему, старик просто неправильно понял.
На телеэкране возникли новые кадры. Вокруг грузовика со скотом мельтешили фигуры с плакатами против экспорта живого товара. Похоже, действие происходило в каком-то порту. Маркби вскочил, бросился к телевизору, включил звук.
Репортер орал во все горло, голос гулко загремел в гостиной, информируя зрителей, что данная сцена имела место ранним утром. Алан взволнованно ткнул в экран пальцем.
— Видишь? Парень с длинными волосами, с плакатом… Вот этот!
— Вижу. Кто это? Обязательно надо так громко? — жалобно простонала Мередит.
— Прости. — Алан убавил звук и вернулся в кресло. — Я с этим парнем сегодня беседовал. Это Тристан Гудхазбенд. Живет в Касл-Дарси. Собственно, я пришел к его мамочке, замечательной леди, которая организует деятельность группы защитников животных. Юный Тристан казался совсем замотанным. Неудивительно, если он ранним утром скандалил на набережной. Должно быть, только вернулся к моему приходу.
— Ну, его, по крайней мере, не задержали.
— Нет. Там было много народу, могли предупредить. — Взгляд стал задумчивым. — Отправлю Прескотта наладить контакт с местной полицией. Где это? В Дувре… На случай, если им известны детали.
Звоночек на кухне просигнализировал о готовности пиццы.
Позже, когда они поели и допили вино, Мередит спросила:
— Этот самый Гудхазбенд имеет какое-то отношение к случившемуся с Салли и Лайамом?
— Неизвестно, хотя Лайам получил письмо от Ивонны Гудхазбенд с предложением встретиться и обсудить проблему использования в экспериментах животных. Вместе с ним пришла очередная анонимка. Никому не рассказывай. Хотя Салли, возможно, сама уведомит тебя при встрече. Лайам здорово перепугался.
Алан не смог скрыть удовлетворения при этом воспоминании.
— Что касается миссис Гудхазбенд, оказывается, она знакома с одной моей дальней родственницей. Подобные люди знают всех в округе вместе с подробностями их жизни. Впрочем, это было некстати. — Он сморщился. — Теперь мне позвонит Аннабел, начнет расспрашивать, зачем я ворвался в полицейских башмаках к ее драгоценной подруге.
— Дернут за ниточки? — усмехнулась Мередит.
— Не совсем. Ивонна дернула бы, если бы знала, что это ей что-нибудь даст. Догадываюсь, это ее излюбленный modus operandi. Лоббирование, по ее выражению. Ладно, не хочу говорить о деле. Обычно ты не позволяешь.
Мередит серьезно на него взглянула:
— На этот раз дело касается Салли, а я за нее беспокоюсь. После аукциона не видела, поэтому не знала о последних письмах. Думала позвонить, да не хотела нарваться на Лайама, а телефон у него в кабинете. — Она помолчала. — Наверное, и о нем надо побеспокоиться. За ним охотится отправитель посылки. Кем бы он ни был, может снова попробовать. Как думаешь?
Алан покачал бокал с остатками вина.
— По-моему, попробует. Только что-то другое, поскольку уже все следят за посылками. Может машину заминировать, это у них любимый прием. Обоих Касвеллов проинструктировали, как по утрам проверять машины. Они всю ночь стоят в гараже, на улице не остаются, уже хорошо. На дверях гаража новый замок.
Он допил вино.
— Правда, это не совсем гараж. Бывший амбар. Ты была там?
Мередит качнула головой.
— Полно места для обеих машин и кучи старой мебели.
— Мебель тетушки Эмили. — Она повернулась в кресле. — Принести еще бутылку?
— Я тебя умоляю! Мне еще домой ехать.
Она пожала плечами:
— Не обязательно.
Он улыбнулся:
— Обязательно, дорогая моя. Не хочется, но с утра надо быть на работе с трезвой головой и ясными глазами.
Она устремила на него пристальный взгляд.
— Ты тоже беспокоишься, правда?
— Беспокоюсь, притворяться не стану. Нигде больше в стране таких случаев не было. Возможно, отправителя смутило, что взрыв оказался сильнее, чем было задумано. По правде сказать, я надеялся на другие посылки. Часто их рассылают партиями. Потом письма. Мы даже не знаем, есть ли тут какая-то связь, а этот чертов Касвелл не хочет помочь. Хотя очередная анонимка нынче утром заставила его струхнуть, напомнив, что враги не сдаются.
— Пока кто-нибудь не погибнет? — спросила Мередит.
