– Боюсь, мы добавили вам забот, сказала Томо. – Но я очень рада, что роды прошли без осложнений.
– Да, все прошло быстро и гладко. Вы знаете, мы так волновались! Ужас какой-то! Можно было подумать, Юми сама никогда не рожала! Такие легкие роды! А малыш – просто чудо! Пухленький, крепенький, загляденье! Не знаю, так это или нет, но Юми считает, что ребеночек – вылитый господин Кадзуо.
– О, мне так стыдно за него! Разве можно себя так вести?! Сам-то птенец неоперившийся, студент… И вот надо же, вы только посмотрите на него! Он, правда, рано потерял мать… А это, оказывается, так или иначе влияет на все…
– Но с другой стороны, дело обычное: такие неприятности часто случаются с молодыми людьми. Никуда от этого не денешься! Каё говорит, что, если бы у нее было две пары рук, она бы работала с утра до ночи и прокормила бы и себя, и ребенка.
– Да-да, понимаю… Но должна вам сказать следующее: один мой поверенный навел справки и готов уладить все наши проблемы. Он подыскал респектабельную бездетную пару. Глава семейства служит в каком-то управлении. Они давно мечтают о малыше. О происхождении новорожденного речи не было, но они, похоже, знают, чей это ребенок. И кажутся вполне довольными. Они бы с радостью забрали малыша через месяц-другой.
– Ой, как же молодому господину повезло с бабушкой! Все-то она для него готова сделать, все устроить! Но он как-никак ваш внук, и наверняка вы на него возлагаете большие надежды, правда?
Син готовила чай, а сама то и дело пытливо поглядывала на госпожу Сиракаву. Странно, но ни Юми, ни Наоити почти не обращали внимания на один интересный факт. После смерти Ивамото не господин Сиракава, а именно Томо взяла на себя заботу о Юми и ее маленьких детях. Что бы ни случилось, она наведывалась в дом Юми и помогала, чем могла. Хотя Ивамото и приходился ей племянником, госпожа Сиракава была не обязана все это делать. Ее отношение к Юми, бывшей наложнице Юкитомо, было просто поразительным. Такое нельзя игнорировать!
Син знала, что благополучие семьи Сиракава в большей степени зависело от неустанных трудов и усилий Томо и в меньшей – от самого господина Сиракавы. Син не понимала, почему ее родные принимают помощь и поддержку Томо с таким холодным равнодушием.
В маленькой комнатке на втором этаже в данный момент жила восемнадцатилетняя Каё, служанка из дома Митимасы. Она забеременела от Кадзуо. Юный отпрыск Митимасы учился на экономическом факультете университета Кэйо. Госпоже Сиракаве пришлось немало потрудиться, чтобы устроить девушку в дом Юми. Здесь Каё и родила.
Вслед за Син Томо поднялась по узкой лестнице на второй этаж.
– К тебе пришла госпожа Сиракава из большого особняка, – провозгласила Син и медленно раздвинула фусума.
– О боги! – раздался тонкий девичий голосок.
Каё села на футоне, смущенно прикрывая руками полную белую грудь: она только что покормила младенца.
– Лежи, лежи, не надо вставать, – сказала Томо из-за спины Син.
Но Каё поспешно запахнула полы своего кимоно, поправила клетчатые шелковые простыни и почтительно застыла на месте, внимательно поглядывая на гостью.
– Во-первых, поздравляю тебя с рождением малыша! Я уже давно собиралась к тебе заглянуть, но сама понимаешь: Новый год, праздники…
– Да, конечно, это же самое веселое время для всех, – кивнула Каё, улыбаясь мечтательно и немного грустно. Как же, наверное, замечательно в эти праздничные дни в Цунамати и Готэнияме!
Девушка всегда отличалась миловидностью. Ее личико дышало свежестью, точно персиковый цвет, по-детски легкое, грациозное тело поражало своей округлой мягкостью. В последнее время она немного похудела, побледнела, в глазах появилась взрослая озабоченность. И Каё неожиданно стала вызывающе женственной и привлекательной.
– Благодарю вас за помощь, за то, что устроили меня в этом доме.
– Да, все очень удачно сложилось, – вставила Син. – Мать Каё ей ведь не родная. Боюсь, этой женщине будет трудно объяснить, что же произошло на самом деле. А хозяйка из Цунамати не связана узами крови с Кадзуо, правильно? Да, она всем обязана госпоже Сиракаве, но все-таки…
