– Да, я в этом уверена, – ответила Томо с такой же невозмутимостью и медленно раскурила свою длинную трубку. Томо никогда не забывала, что ей надо быть предельно сдержанной и осмотрительной. Она знала, что любое ее неосторожное высказывание будет моментально донесено до ушей хозяина, да еще в переиначенном виде, с искаженным смыслом.
– Она преподаватель домоводства, а значит, справится со своими обязанностями и сможет отлично вести хозяйство при меньших затратах. Да, нелегкие денечки ждут все семейство, – заметила Сугэ и постучала длинной трубкой по краю хибати.
Томо уловила в болтовне Сугэ скрытый намек на то, что раньше господин Сиракава выделял Мии на ее личные нужды и на хозяйство огромные суммы. Митимаса, естественно, не догадывался, что деньги, деликатесы, дорогие вещи сыпались на него как из рога изобилия не за красивые глаза, а в обмен на прелести супруги. Теперь же, когда в доме хозяйничает Фудзиэ, вряд ли господин Сиракава будет так же щедр, как раньше.
Юкитомо решил, что Рурико должна жить в его большом особняке. Грациозная девочка, чья привлекательность росла день ото дня, напоминала ему ушедшую Мию. Он смотрел на внучку, и в его душе оживал образ возлюбленной.
Сиракава знал, что девочка сильно отличается по характеру от матери. Не было в ней игривой фамильярности и манерности, она ни перед кем не заискивала и не хитрила. Рурико была удивительно простодушна. Она даже не осознавала, что красива, чарующе красива.
– Барышня Рурико так трогательно наивна, ну совсем еще ребенок, – с умилением говорила Сугэ своей хозяйке, намекая на то, что дочка по натуре ничуть не похожа на свою мать.
Рурико завоевала нежную привязанность деда, стала его любимицей, и это не вызывало ни малейшего беспокойства у Томо. Она постоянно думала о Такао и Рурико. Какое счастье, что этот прелестный, дивный цветок не наполнен ядом роковой обольстительности!
Время шло. Такао успешно сдал вступительные экзамены и записался на исторический факультет Токийского императорского университета.
Юноша по-прежнему жил с дедом и бабушкой в Готэнияме, в своей угловой комнате в пристройке. Каждый день рано утром он уезжал в студенческий городок, который располагался в районе Хонго.
Рурико окончила женский колледж. Теперь она изучала правила чайной церемонии и икебаны, а также брала уроки игры на фортепьяно.
Очень часто сводные брат и сестра вместе уезжали в Токио и вместе возвращались домой.
Однажды Такао вышел из трамвая и сразу же увидел ее. Она выходила из того же самого трамвая, только через переднюю дверь. На ней было узорчатое шелковое кимоно. В руках она держала цветы, завернутые в вощеную бумагу. Такао не стал окликать девушку, а молча последовал за ней. Он шел в трех шагах позади и не спускал с нее глаз.
– Барышня Сиракава! Я уверен, вы даже не догадываетесь, что молодой хозяин идет за вами следом! – Голос принадлежал Томосити, управляющему из дома Митимасы. Он стоял у ворот своего большого дома, одет был в форменную куртку, на синем воротнике которой белели два вышитых иероглифа: «Сиракава». Томосити с любопытством взирал на молодых людей.
– Что? В самом деле? – Рурико обернулась и увидела Такао, который смотрел на нее, прищурившись, словно свет слепил ему глаза.
– Ай, как нехорошо, молодой хозяин, – захихикал Томосити. – Вам повезло, что юная госпожа – ваша сестра. Другая бы могла рассердиться. Это неприлично: молча красться за привлекательной девушкой…
Судя по всему, Томосити крепко выпил: его глаза покраснели и как-то слишком подозрительно блестели. Вот будет здорово, если молодому хозяину понравится шутка, думал управляющий. Но Такао хранил молчание, и Томосити ретировался.
– Фу, какой же он противный, – раздраженно пробормотала Рурико. – Дедушке он нравится, а я терпеть его не могу. Представляешь, он всегда пристает на кухне к служанкам.
Рурико и ее мать по-разному относились к слугам, работникам и приказчикам из магазинов. Мия была с простым людом на дружеской ноге, что выдавало ее плебейское происхождение.
Такао ничего не ответил и молча зашагал рядом с сестрой.
