Юную Сугэ лишил невинности взрослый опытный мужчина. Он страстно любил ее, холил и нежил. Но, насильственно вырванная из детства, она во многом так и осталась ребенком, странным образом сочетая в себе черты и девочки и женщины. Сугэ не испытывала к двадцатилетнему юноше материнских чувств. Она смотрела на него и невольно сравнивала с Юкитомо. Студент казался ей скучным, поверхностным и пустым человеком. Он не обладал ни мужественной внешностью, ни сильным характером. Сначала Сугэ вообще не замечала его и не думала о нем. Но по мере того, как в душе Конно разгорался пламень злобной ненависти к Томо, невзрачное лицо и тщедушное тело молодого человека стали оказывать на Сугэ мощное необъяснимое воздействие.
Конно знал, что Сугэ страдает хроническим геморроем и часто мучается от приступов боли и лихорадки. Стыдясь этого недуга, она скрывала ото всех свои проблемы.
Конно был дружен с одним фармацевтом из аптеки и как-то принес китайскую травяную настойку, о которой Сугэ никогда прежде не слышала. Он улучил момент, когда рядом никого не было, и передал ей бутылку. Сугэ неоднократно пыталась заплатить за лекарство, но Конно каждый раз, широко растопырив пальцы, отталкивал протянутые деньги. «Все в порядке, не беспокойтесь, – говорил он. – Имейте в виду, ее светлость госпожа Сиракава раздует целую историю, если узнает о настойке. Так что советую вам держать язык за зубами».
Такое неучтивое поведение могло озадачить и обидеть кого угодно, особенно Сугэ, неизбалованную дружеским вниманием своего покровителя Юкитомо. Но она лишь с благодарностью взяла лекарство, перелила в баночку и аккуратно, в соответствии с предписанием, принимала волшебное снадобье, свято веря в его исцеляющую силу.
– Как странно пахнет твоя настойка. Ты уверена, что ее следует принимать внутрь, а не добавлять в ванну при купании? – иронизировал Юкитомо.
Сугэ простодушно смотрела хозяину прямо в глаза:
– Это жена моего брата прислала. По-моему, помогает. Интересно, как называется эта настойка?
Мимолетная, призрачная улыбка трогала уголок ее рта, придавая лицу отталкивающее выражение злобного, мстительного кокетства. Это был слабый отблеск бушевавших глубоко внутри чувств.
А тем временем в доме Митимасы почти каждый год появлялся новорожденный. Пять малышей… Был ли среди них ребенок Юкитомо, никто точно не знал.
Митимаса был погружен в свой собственный сумеречный мир и не догадывался об отношениях между родным отцом и Мией. Необходимость скрывать от сына постыдную тайну превратила Юкитомо в щедрого внимательного отца. Он буквально задарил Митимасу подарками и деньгами. Дом в Цунамати стал любовным гнездышком.
Сугэ презрительно кривила губы всякий раз, когда улавливала во взгляде Юкитомо, обращенном к ней, жадный блеск. Сексуальное томление хозяина всегда длилось определенное количество месяцев: от первого утреннего недомогания Мии до появления на свет очередного младенца. Сугэ внушала себе, что все мужчины одинаковы. Но ей казалось, что она вынуждена двигаться ощупью в темноте. Ощущение изнурительного скитания во мраке не покидало ее, и сердце сжималось от тоски и печали.
Конно не привлекал Сугэ как мужчина и не вызывал в ней особой симпатии. Но ее внутренний защитный механизм почему-то дал сбой, и она не сумела осадить самонадеянного наглеца.
– Ой! – Сугэ, утопавшая в потоках зелено-золотистого света, нервозно поежилась и покрутила головой.
– Что случилось? – удивленно спросил Конно и подошел ближе.
– Сама не знаю… Что у меня на спине под одеждой… Ой! Оно шевелится! Господин Конно, скорее посмотрите, что там!
– Может, букашка какая-нибудь заползла?
– Кошмар! Как щекотно!
– Позвольте-ка, я взгляну. – С этими словами он засунул руку Сугэ за шиворот и провел ладонью по белой спине. – Так, посмотрим… Здесь?
– Нет-нет, в другом месте. Ой, кусается!.. Да, здесь!
– О боги! Это всего-навсего гусеница!
– Какой ужас! – Не помня себя от отвращения, Сугэ вывернулась из рук Конно и отскочила в сторону. Ее била нервная дрожь.
– Надо же, как вы побледнели. Трусишка! Подумаешь, гусеница!
– Ох, они такие противные. Вы разве не знаете, даже поговорка такая есть: «Мерзкий, как гусеница». – Сугэ вскинула белые руки и начала поправлять выбившиеся из прически пряди волос. Она со страхом прикасалась к шее, словно боялась обнаружить там еще одно чудовище.
