Он хорошо помнил, какой маленькой и тщедушной она была полтора года назад, когда ее мужа, младшего помощника Мартина Бека, в автобусе застрелил закоренелый убийца. Теперь все самое страшное позади, аппетит к ней вернулся и даже усилился. По-видимому, у нее великолепный обмен веществ.
Мартин Бек сначала хотел попросить Осу прийти пораньше, чтобы помочь ему, но потом отбросил эту идею.
Чей-то увесистый кулак стукнул в дверь, она отворилась, и в кабинет вошел Колльберг.
– Над чем задумался? – спросил он, усаживаясь в кресло для посетителей, которое задумчиво крякнуло под тяжестью его тела.
Никто не мог подумать, что Колльберг знал воровских приемов больше и умел отделать человека по всем правилам науки лучше, чем, может статься, любой другой во всей полиции.
Мартин Бек снял ноги с ящика и вместе со стулом подвинулся ближе к столу. Прежде чем ответить, он тщательно затушил недокуренную сигарету.
– Об этом убийстве топором в Юртхагене, – соврал он. – Нового ничего нет?
– Ты видел протокол вскрытия? Там сказано, что парень умер уже от первого удара. У него на редкость тонкие кости черепа.
– Да, я видел.
– Посмотрим, что скажет его жена. В больнице вчера сообщили, что она пока в невменяемом состоянии. Может быть, она его и убила, кто знает.
Он встал, подошел к окну и открыл его.
– Закрой, – попросил Мартин Бек.
Колльберг закрыл окно.
– И как ты это выносишь, – жалобно сказал он. – Здесь ведь жарко, как в печке.
– Уж пусть меня лучше зажарят, чем задушат, – философски заметил Мартин Бек.
Здание полиции примыкало к Эссингеледен, и, когда машин на улице становилось больше, как, например, теперь, во время отпусков, особенно сильно чувствовалось, насколько воздух насыщен выхлопными газами.
– Пеняй на себя, – сказал Колльберг и побрел к двери. – Постарайся, во всяком случае, дожить до вечера. Ты ведь сказал – в семь часов, да?
– В семь, – ответил Мартин Бек.
– Я уже голоден, – сказал Колльберг.
– Вечером накормлю, – улыбнулся Мартин Бек, но дверь за Колльбергом уже закрылась.
Через минуту начали звонить телефоны, по которым надо было отвечать, пошли люди с бумагами, которые нужно было подписывать, и с вопросами, которые нужно было решать, и мысли о вечернем меню отошли на второй план.
Без четверти четыре он вышел из здания полиции и поехал на метро за покупками в Хёторьсхаллен. Он провозился там так долго, что ему в конце концов пришлось брать такси, чтобы успеть домой вовремя.
Без пяти семь все было готово, и он окинул взглядом накрытый стол. Икра в венчике тонко нарезанного лука, с укропом и лимоном. Копченый лосось. Крутые яйца, нарезанные ломтями. Салака горячего копчения. Копченый палтус. Колбасы разных сортов: салями, польская, ливерная. Салат из свежих креветок. Им Мартин Бек особенно гордился, потому что делал этот салат сам и, как ни странно, получилось даже вкусно. Сыр, редиска и оливки. Хлеб черный, белый и серый. Деревенское масло. На плите благоухал укропом молодой картофель. В холодильнике лежали четыре бутылки вина, пиво и бутылка водки.
Мартин Бек был весьма доволен результатами своих стараний. Теперь не хватало лишь гостей.
Оса Турелль явилась первой. Мартин Бек смешал два коктейля – «кампари» с содовой, и со стаканами в руке они пошли осматривать его владения.
Квартира состояла из спальни, гостиной, кухни, ванной и прихожей. Комнаты были маленькие, но уютные и удобные.
– Я уж не спрашиваю, хорошо ли тебе здесь, – произнесла Оса Турелль.
– Как и все, кто родился в Стокгольме, я всегда мечтал получить квартиру в старом районе, – сказал Мартин Бек. – Да и хорошо все-таки быть самому себе хозяином.
Оса кивнула. Она сидела на подоконнике, скрестив ноги, и держала стакан двумя руками. Маленькая и тонкая, с большими карими глазами и коротко подстриженными тонкими волосами, загорелая и свежая, она казалась очень спокойной и хорошо отдохнувшей. Мартин Бек был рад видеть ее такой, ибо ей потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя после смерти Оке Стенстрёма.
– Ну, а сама-то ты как? – спросил он. – Ведь ты тоже недавно переехала.
– Заходи как-нибудь, посмотришь, как я живу, – ответила Оса.
