«Бог мой! Хон обманул меня, – наконец рассеялся бредовый туман, – это же военный переворот!..»
***
Одним прыжком преодолев расстояние, отделявшее его от сцепившихся Мензы и Барелли, Ривс втиснулся между ними, оттолкнув адвоката и его подзащитного в разные стороны:
– Прекратите! Сейчас не время выяснять отношения!
Побледневший еще более адвокат начал суетливо приводить в порядок костюм, а Менза, грубо выругавшись, подступил к Ривсу:
– Спелись, да?! Ты тоже хочешь сдаваться?
– Мы зря теряем время, – спокойно ответил бывший офицер, – они не выставили снайперов и это наш шанс.
Глаза китайца быстро забегали, на щеках выступил румянец:
– Говори!
– Надо попробовать прорваться к дороге, ведущей вдоль моря, – начал объяснять Ривс, заметив, что вокруг них собрались остальные. – Там плотность оцепления минимальна, а от огня будут прикрывать здания складов.
– А кто прикроет бегущих, когда начнется пальба? – подал голос внимательно слушавший Тонк. – У нас осталось всего пять минут, не больше. Полиция не станет ждать, пока мы влезем в машины и заведем моторы.
– Всех убьют, – дрожащим голосом пролепетал Барелли. – Ваше предложение безумно!
– Молчи! – цыкнул на него Бэрх.
– Да, шансы на успех минимальны, – согласился Латур, – но что остается делать? Они убьют нас, и если мы сдадимся, и если откажемся. К сожалению, привычки службы безопасности мне хорошо известны.
Повисло гнетущее молчание, прерываемое лишь сопением Мензы, – ему мешал нормально дышать разбитый в драке на тюремном дворе нос.
Ривс подумал, что еще утром он был пожизненно заключенным, днем неожиданно обрел свободу, а ближе к вечеру встал на черту между жизнью и смертью. И все за один день. Ну, на что решатся собравшиеся в кружок бывшие заключенные, адвокат и управляющий казино?
– Потянем жребий? – предложил Тонк.
– Ты о чем? – хлюпнул разбитым носом китаец.
– Кто-то же должен прикрывать? – объяснил террорист, доставая из кармана мелкую монету. – Кому орел?
Барелли, стоявший за спиной Ривса, потихоньку начал пятиться к воротам склада, не спуская глаз с пытавшихся перехитрить судьбу и полицию беглецов, – он решил не участвовать в жеребьевке. Зачем рисковать жизнью, когда второй не даст никто и ни за какие деньги ее не купить? Смешно и жутко видеть, как те, кто через считанные минуты должны стать трупами, разыгрывают фарс с монеткой, доверяя слепому случаю решение своей участи. Да и какая участь, если тех, кто побежит к машинам, просто убьют на несколько минут раньше оставшихся? Латур прав, убьют в любом случае, а быть убитым или раненым итальянец не желал.
Осторожно вытянув из кармана носовой платок, адвокат зажал его в потной ладони и молился, чтобы никто не обернулся раньше, чем ему удастся добраться до ворот, – бежать рано, успеют выстрелить или догнать, а надо действовать наверняка, поскольку у него свой шанс выбраться отсюда невредимым и упускать его просто нельзя – другого не представится.
– Решка тем, кто остается прикрывать, – сказал Мен-за. – Бросай!
Тонк подбросил монету, она слабо блеснула и упала в пыль, покрывавшую пол склада. Все склонились, чтобы увидеть, как она лежит и не дать обмануть себя.
Воспользовавшись этим, Барелли развернул платок и, подняв его над головой, как знамя капитуляции, выскочил за ворота склада, крича:
– Не стреляйте!
– Стой! – не своим голосом заревел Бэрх, но было поздно.
Размахивая поднятым над головой платком и бессвязно крича, адвокат что было сил бежал к цепи залегших полицейских, поднимая при каждом шаге маленькие облачка пыли, оседавшей на его дорогих модных ботинках из тонкой марокканской кожи.
Коротко треснула автоматная очередь и Барелли, сломавшись пополам, упал.
Не выдержав, Бэрх дал ответную очередь, и тут же по металлическим листам обшивки стен складов защелкали пули, насквозь прошивая ангар и жутко посвистывая в разных направлениях, заставив беглецов броситься на пол и расползтись.
– Шакалы, – сипел Менза, вставляя в автомат рожок с патронами, – а Барелли скотина и подлец!
Ударил крупнокалиберный пулемет с бронетранспортера. Его очередь разворотила листы кровли; с жутким, почти беззвучным хлопком разлетелся на части забытый на галерее телевизор, тяжелые пули ударялись о металлические перила лестницы, и она гудела, как колокол. Перекатившись ближе к воротам, чтобы хоть как-то укрыться за пустыми бочками и штабелями старых ящиков, Ривс поманил к себе Латура, лежавшего, закрыв голову руками, и прокричал:
