— «Мы вышли на магистральный путь, которым идет все человечество… Альтернативы ему нет».
— «Каждая страна, в том числе и Россия, должна искать свой путь обновления».
Но ведь обе эти мысли взаимно исключают друг друга! Это — верный признак смуты. Давайте сами себе поставим простые вопросы и будем снимать паутину слой за слоем.
Вот, часто говорят: «нормальная рыночная экономика». Все признают, что в России ее нет, но причины приводят разные. Одни ссылаются на наследие советской системы, другие — на ошибки реформаторов. При этом все знают, что этот тип хозяйства не только не может быть распространен на все человечество, но даже не может долго продолжаться на Западе. Это — выводы Конференции «Рио-92», которых никто не оспаривает. Тогда почему же рыночную экономику называют нормальной?
Принять как нормальное то, что не может быть нормой для всех и даже для 1/7 человечества — вещь небезобидная. Это не просто вводит нас в заблуждение, это подрывает мораль (а если начистоту, то и само христианство). Назовем это «экономика золотого миллиарда», и тогда все встанет на свои места. Тогда одни скажут «ненормальная, но желательная для России экономика», другие — «ненормальная и нежелательная для России экономика», третьи (их мало) — «ненормальная и невозможная для России экономика».
Сегодня даже коммунисты желают для России рыночной экономики, критикуют реформаторов не за выбор пути, а за ошибочный темп изменений. Верят, что при неторопливой приватизации в России можно было бы построить «нормальную рыночную экономику». Тех, кто ставит под сомнение саму эту возможность, просто игнорируют. Ситуация ненормальна: заявления по важнейшему для народа вопросу строятся на предположении, которого никто не решается явно высказать. Когда слепой ведет слепого к пропасти, это трагично, но простительно, а тут — другой случай…
Замечу, что принятие для России правил «нормальной рыночной экономики» означает включение либо в ядро мировой системы, либо в число «придатков» (пример — Бразилия). Также известно, что разрыв между ядром и придатками не сокращается, а растет. Прогнозы вымирания населения России «на магистральном пути», хорошо известны, динамика всех показателей за последние десять лет эти прогнозы подтверждает. Так что политики, замалчивающие суть выбора, не могут не знать о его последствиях.
Из множества уклончивых заявлений видно: элита знает, что страну доведут до вымирания двух третей населения. Знает — но «дает понять» этому населению, что оно попадет в золотой миллиард. Дает понять, но прямо не утверждает, потому что очень совестливая и лгать не может.
Встроиться в «рыночную экономику» даже в виде придатка можно лишь в том случае, если хозяйство данной страны обеспечивает приемлемую норму прибыли. Там, где этот уровень не достигается, население называют «общность, которую не имеет смысла эксплуатировать». В такую категорию попали, например, многие регионы Африки. Сюда не делают инвестиций — они невыгодны. Жители этих регионов могут жить, но только в своем, натуральном (значит, естественном) хозяйстве. В XIX веке крестьянское хозяйство у нас было нерентабельным (средний доход с десятины составлял 163 коп., а все платежи и налоги крестьян с этой десятины — 164 коп.). Однако это хозяйство позволяло жить 90% населения России. Крестьянин не только кормил, хоть и впроголодь, весь народ, но и оплачивал паразита-помещика, и индустриализацию России, и имперское государство.
В России в силу географических и почвенно-климатических условий рентабельность всегда была низкой. Из-за обширности территории транспортные издержки в цене продукта составляли 50%, а во внешней торговле они были в 6 раз выше, чем в США. Как это влияло на прибыль? В среднем по России выход растительной массы с 1 гектара в 2 раза ниже, чем в Западной Европе и почти в 5 раз ниже, чем в США. Сегодня лишь 5% угодий в России имеют биологическую продуктивность на уровне средней по США. Если в Ирландии и Англии скот пасется практически круглый год, то в России период стойлового содержания 180-212 дней. По сути, уже это заставляло Россию принять хозяйственный строй, очень отличный от западного.
