Жареный едва заметно кивает головой.
Аристарх поворачивается спиной, подставляет связанные руки к лицу Жареного.
Федор Тимофеевич грызет веревки на руках Аристарха, грызет с трудом, из последних сил.
Слуги бросают за борт еще одного новгородца, еще одного... Скоро наступит очередь Аристарха.
Федор Тимофеевич делает последнее усилие - и руки Аристарха свободны. Жареный слабо улыбается, откидывает голову - он мертв.
Аристарх целует товарища, бросается к борту, колет ножом одного из слуг и прыгает в море. Второй оруженосец, ругаясь, выпускает в Аристарха несколько стрел из лука, но стрелы летят мимо.
Глава XV В ЛЕСАХ КАРЕЛИИ
Тихий солнечный полдень, безоблачное небо, жарко. Воды Выгозера, разглаженные тишью, казались то совсем синими, то вдруг под лучами солнца слепили глаза расплавленным серебром.
На небольшом мысочке, заросшем густым кустарником, у самой воды виднелось небольшое строение, почерневшее от копоти и времени. Рядом с избушкой высилась большая поленница дров, кучи древесного угля, и на яркой зелени трав в россыпи смолистой щепы белели свежеоструганные бревна.
На влажный песок отлогого берега чья-то заботливая рука вытащила две небольшие рыбацкие лодки, а на тихой глади залива застыла на якоре двухмачтовая, украшенная затейливой резьбой сойма.
По берегу раскинулась серой паутиной большая сеть со множеством берестяных поплавков. Немного дальше, среди деревьев, проглядывали бревенчатые стены еще двух избушек.
Тишина, царившая вокруг, нарушалась лишь мерными ударами молота о наковальню, доносившимися из прокоптевшей постройки.
Под кустом бузины, буйно разросшимся у темных бревен
избушки, маленькая лохматая собачонка спокойно искала у себя блох. На лужайке, позвякивая колокольцем, паслась пегая лошадь. А у ее ног безмятежно резвился жеребенок. Он то вертелся вокруг матери, то катался по мягкой траве. На зеленом ковре резко выделялась его темно-коричневая шерсть; грива и хвост были цвета спелой ржи. Но вот собака насторожила уши и, глухо заворчав, бросилась к берегу. Ее злобный настойчивый лай привлек наконец внимание человека. Стук молота смолк, и в дверях показался плечистый, небольшого роста карел.
Тряхнув льняными волосами, прилипшими к потному лбу, и закрывшись от солнца рукой, он стал внимательно всматриваться в голубую даль залива.
- Илейко, Илейко! - крикнул карел, продолжая смотреть на озеро.
Из кустарника выскочил белобрысый мальчуган и вмиг очутился возле мужчины.
- Я здесь, отец! - нетерпеливо дернул он его за рукав.
- Затопи баню, Илейко! Гости к нам... - Сказав это, карел возвратился в кузницу и снова застучал молотом.
Суда, на которые так яростно лаяла рыжая собачонка кузнеца Тойвутова, быстро приближались. Это были легкие карбасы новгородской постройки. Поэтому-то кузнец не стал тревожиться, ведь русские были давние друзья карелов.
Но русские суда были лишь маскировкой. На карбасах разместился шведский отряд, насчитывающий полсотни воинов. По водам Выгозера враз ударяло полсотни больших распашных весел'. Задыхаясь от жары, одетые в тяжелые доспехи, воины выбивались из сил, стараясь выполнить приказ своего начальника, сидевшего с правилом в руках на переднем карбасе.
- Эй, шевелись! - властно покрикивал предводитель.
Он то и дело оглядывался назад и нетерпеливым взмахом руки подбадривал отстающие корабли.
- Как думаешь, Кеттунен, - вдруг обратился он к сидящему рядом карелу-проводнику, - успеем?
- Надо думать, успеем, господин, - глядя в серые жестокие глаза шведа-военачальника, ответил он. Он знал, такой не задумается раскроить череп за малейшую оплошность: не пощадит, не пожалеет.
Недаром командир крепости Выборг назначил предводителем этого отряда Густава Эркксона. Это имя было широко известно: в Выборгском замке мало кто мог состязаться с ним в силе, ловкости, отваге и жестокости. Воины боялись его.
Эриксон, внимательно посмотрев на карела, перевел взгляд на видневшийся вдали зеленый мысок.
1 Распашные весла - длинные весла в распашной лодке, то есть в такой, где уключины сделаны вразбивку через весло направо и налево.
