Ответствуйте им такими словами: вы были взяты в плен русской армией при её операциях в Молдавии. Было вас пленных человек двадцать. Всех привели к знатному русскому начальнику, который спросил: «Был ли кто в Крыму?» Нашлось только три человека. (Пётр Петрович обвёл рукой сидевших перед ним агентов). Вас приказали освободить, взяв клятву перед Богом, что исполните порученное дело, которое крымскому народу в нынешние и будущие времена доставит совершенное благоденствие. Услышав такую речь, вы, как совершенно верные хану подданные, добровольно согласились выполнить требование русского начальника. Вам дали письма для вручения трём знатным крымским особам, приказав вернуться с ответами... Такова суть дела. Добавлю, что содержание писем вас не касаемо. Паспорта, деньги на расходы — двести двадцать рублей — получите в канцелярии...
В эти же холодные декабрьские дни секунд-майор Бастевик готовил ещё одного агента — пленного едисанца Илиаса. Офицер давно оправился от невзгод и лишений, испытанных во время полугодового пленения, несколько недель находился во Второй армии, но затем по просьбе Веселицкого, очень ценившего Бастевика, был отозван в Киев. Пётр Петрович поздравил его с повышением в чине (указ об этом был подписан 22 августа) и, когда приспело поручение Панина, доверил работу с Илиасом. По замыслу канцелярии советника, Илиас должен был передать письма буджакским и едисанским начальникам Джан-Мамбет-бею, Темир-султан-мурзе, Касым-мурзе и сераскиру Бахти-Гирей-султану.
— Коль службу сослужишь и ответы на письма привезёшь, то не только сам получишь свободу, но и двух твоих сродственников мы из плена отпустим, — предупреждал едисанца Бастевик, помахивая пальцем перед его носом.
Илиас, испуганно вытягивая скуластое лицо, поклялся выполнить поручение.
Но Веселицкий, убеждённый в плутовском характере всех татар, не поверил этим клятвам:
— Проследить за ним надобно. А то, не ровен час, отсидится где-нибудь, а потом заявится неизвестно с какими вестями... Придётся тебе, майор, с ним поехать — проводишь до последнего нашего в тех местах форпоста. Перед тем как отпустить, ещё раз напомни о родственниках и припугни, что казнят их, ежели не вернётся. Срок возвращения в Яссы определи в две-три недели... Да, вот ещё что. Помнится, среди твоих тамошних приятелей были молдаване Ламб и Джувелеки.
— В своё время от молдавских государей при хане крымском агентами состояли, — кивнул Бастевик. — Со многими знатными мурзами дружбу имели.
— Одного следует послать в орду. Пусть найдёт там среди султанов такого, который у татарского народа в лучшем кредите находится... Честолюбивого... Предприимчивого... И пусть внушит султану мысль о собственном его возведении в ханы. А по возведении — отделиться от Порты и стать независимым государем под российской протекцией.
— Не всякий татарский султан решится на такое, — качнул головой Бастевик.
— Султану надобно хорошенько разъяснить, что если раньше крымские ханы возводились и свергались по любой прихоти Порты или по заговору знатных беев, то новый хан, пользуясь поддержкой империи, займёт престол навсегда. А народу, что будет независимый и в дружбе с Россией состоять, мы поможем защитить свою вольность и свободу...
* * *
Январь — февраль 1110 г.
В середине января Попов, Матвеев, Келеверда и Григорьев пробрались заснеженными польскими землями к Днестру, осторожно перешли скованную ледяным панцирем реку и направились в село Оргей, где у Григорьева проживал приятель. От него агенты узнали неожиданную новость: раздражённый прошлогодними неудачами Девлет-Гирея, султан Мустафа лишил хана власти, а на престол возвёл Каплан-Гирея. Кал гой стал Целям-Гирей-султан.
— И в Крым вам ехать без надобности, — сказал приятель, выскребая со дна миски остатки холодной каши. Облизнув ложку, он кинул её на стол, отёр ладонью висячие усы и, сунув в щербатый рот чёрную корочку хлеба, добавил невнятно: — Все знатные крымцы в Каушаны прибыли... Новому хану присягать будут...
Задуманный Веселицким план действий враз стал бесполезным. Посовещавшись, агенты решили, что ехать всем в Каушаны опасно, ибо в маленьком городке их появление не останется незамеченным.
