Их удар оказался неожиданным для татар и едичкулов — избегая большой сечи, Шабас-Гирей развернул своё войско и скрылся за холмами.
Бухвостов вздохнул с облегчением. Но когда к нему подъехал Джан-Мамбет бей, сказал озабоченно:
— Уходить надо... Теперь в покое не оставят.
И предложил бею примкнуть к нему:
— Отойдём к нашим границам!.. Там войско и артиллерия... Там не нападут!
Бей, которого больше заботили ногайские стада, чем жизнь русского начальника, отказался:
— На границе не хватит корма... Орда останется здесь!
— Ну и чёрт с вами, — тихо ругнулся Бухвостов, трогая коня...
Он выступил из своего лагеря 2 апреля. Выступил налегке: все запасы провианта, два десятка больных оставил в ретраншементе; и обоз не брал — лошади были истощены голодной зимовкой, а самых крепких поставили в артиллерийские упряжки. Охране, донским казакам из полков Платова и Ларионова, пообещал вернуться через несколько дней с достаточным числом телег для вывоза припасов и людей.
Бухвостов начал марш после полудня, но уже к вечеру об этом знал Шабас-Гирей. Ночью он собрал войско, подвёл его к ретраншементу и утром атаковал казаков.
На этот раз калга был осторожнее: вперёд не лез, по очереди посылал одну-две сотни, которые на полном скаку проносились мимо укрепления, осыпая оборонявшихся дождём стрел и пуль, и тут же возвращались назад.
Казаки дружно отстреливались из ружей, не позволяя татарам подступить к ретраншементу слишком близко.
Полковник Платов выбрал лучших лошадей, усадил на них двух казаков и послал за помощью: одного — к едисанцам, другого — к Бухвостову, который, по мысли полковника, должен был ночевать вёрстах в двадцати к востоку.
Джан-Мамбет-бей, услышав от казаков, что войско калги насчитывает до двадцати тысяч сабель, в помощи отказал и присоветовал сложить оружие. Бухвостов, напротив, развернул отряд, поторопился на выручку и поспел в самое время: казаки, расстреляв почти все заряды, потеряв убитыми и ранеными полсотни человек, готовились к сабельному бою.
Увлечённые атаками, татары не уследили, как Бухвостов, прячась за холмами и в балках, зашёл с тыла и внезапно ударил из единорогов.
Шабас-Гирей в растерянности завертел головой: с фронта выскочили казаки, с тыла секла картечь и пули, а на флангах показалась едисанская конница одумавшегося Джан-Мамбет-бея. (Стремясь загладить перед русскими вину за нерешительность, бей приказал своим воинам пленных не брать — рубить всех: и живых и раненых).
Потеряв полтысячи убитыми, войско Шабас-Гирея в панике рассыпалось по степи.
Два поражения подряд отрезвили Девлет-Гирея, сбили спесь — он велел до поры русских не трогать.
— А с грязными едисанскими собаками я ещё посчитаюсь! — скрипнул зубами хан.
* * *
Апрель 1774 г.
В Петербурге, получив от Румянцева предложения великого везира, обсуждали, на каких условиях идти на мир.
— Все константинопольские известия гласят, что новый султан, по примеру некоторых своих предшественников, передал всю свою власть великому везиру, — говорил Панин. — Ныне от Венского и Берлинского дворов мы имеем сильнейшие обнадёживания, что их министры при Порте общими силами стараться будут исходатайствовать, чтобы заключение самого мира было оставлено в полную диспозицию Муссун-заде. А поскольку известная теперь его склонность к прекращению войны должна усугубиться надобностью самолично присутствовать в Царьграде для учреждения в серале интриг против султанских фаворитов, что держат государя в совершенном удалении от дела, то можно думать, что Муссун потому и сделал первое предложение о беспосредственной между ним и Румянцевым негоциации... В сём предположении я наипаче утверждаюсь потому, что Венский двор для вящего предубеждения Порты велел ей — по нашему требованию! — объявить через Тугута, что мы, видя упорство Порты против всех наших кондиций, решили возвратить полученное от нас слово о княжествах Молдавском и Волошском и оставить их отныне единому жребию оружия.
— Всё это так, — процедил Орлов, — но негоциацию следует начать с того пункта, где Бухарестский конгресс остановился. И утвердить наперёд все те статьи, что от взаимных послов были подписаны или, по крайней мере, в существе своём согласованы.
