Будущий император Антонин убил своего брата Гета на глазах у их матери Юлии, обвинив его в попытке организации покушения на него, то есть — Антонина [19, с. 72–73].
«В скором времени были убиты все близкие и друзья брата, а также и те, кто жил во дворце на его половине; слуг перебили всех; возраст, хотя бы и младенческий во внимание не принимался. Откровенно глумясь, трупы убитых сносили вместе, складывали на телеги и вывозили за город, где, сложив их в кругу, сжигали, а то и просто бросали как придется» [19, с. 74].
— «Вообще погибал всякий, кого Гета хотя бы немного знал. Уничтожали атлетов, возниц, исполнителей всякого рода музыкальных произведений — словом, всех, кто услаждал его зрение и слух. Сенаторов, кто родовит или побогаче, убивали по малейшему поводу или вовсе без повода — достаточно было для этого объявить их приверженцами Геты.
Сестру Коммода, уже старуху, в которой все императоры чтили дочь Марка, Антонин убил, вменив ей в вину, что она всплакнула вместе с Юлией, когда та потеряла сына (то есть — Гета. — Б. П., Е. П.)…
Он (Антонин. — Б. П., Е. П.) засылал своих людей в провинции, чтобы истреблять тамошних правителей и наместников как друзей брата. Каждая ночь несла с собой убийства самых разных людей, а если некоторых щадили, то, отобрав в качестве выкупа все, что у них было» [19, с. 75].
— «Существовал обычай, в силу которого раб мог искать защиты против гнева и жестокости господина, прибегнув к императорским статуям. Однако суровой каре должен был подвергаться даже человек, подсказавший рабу… прибегнуть к императорским статуям» [116, с. 77].
Второй рейх. Согласно «Directorium Inquisitorum» Великого инквизитора Арагона Николаса Эймерико, «все еретики подлежат порицанию Святой палаты; но, кроме того, существуют преступники(курсив — Б. П., Е. П.), попадающие под юрисдикцию инквизиции, хотя их виновность в ереси еще не доказана. Таковыми являются, в частности, «богохульники», чьи богохульные речи противоречат христианской вере. Тот, кто говорит: «Нынче пора столь отвратительная, что даже Святая палата не может обеспечить нам хорошей погоды» — грешат против веры» [89, с. 109].
— В соответствии с Параграфом XV Кодекса Торквемады, «если упомянутое преступление ереси и вероотступничества не доказано с полной неопровержимостью (semiplenamente provado), инквизиторы могут подвергнуть обвиняемого пытке; если под пыткой он признается в своем грехе, ему надлежит подтвердить свое признание в течение ближайших трех дней. Если обвиняемый подтвердит его, он будет судим за ересь; ежели же подтверждения не будет и он откажется от признания, преступление не может считаться ни полностью доказанным, ни опровергнутым — поэтому инквизитору следует распорядиться, исходя из презумпции вины подозреваемого(курсив — Б. П., Е. П.), о том, что последнему надлежит публично отречься от своих заблуждений, кроме того, инквизитор может повторить пытку» [89, с. 123].
Третий рейх. 1 июля 1934 г., сразу после «ночи длинных ножей» Герман Геринг простодушно признался: «Я расширил сферу действия чистки» [120, с. 232].
«Геринг не получал никаких приказов убивать сотни своих жертв в Пруссии. Под маской политических убийств он совершил сотни актов личной меси, сводя старые счеты, избавляясь от неудобных друзей(курсив — Б. П., Е. П.)…
Детали убийства фон Шлейхера хорошо известны. Он мирно читал газету, когда шесть головорезов, подталкивая в спину до смерти перепуганную горничную, вошли в гостиную.
— Вы генерал Шлейхер?
Он повернулся и посмотрел на них.
— Да, — сказал он.
Прозвучали шесть револьверных выстрелов, и генерал упал. Его жена бросилась к нему, пронзительно крича, и лишилась чувств.
Тогда убийцы застрелили ее…
Генерал Бредов… палачей из гестапо встретил на пороге своего дома. Эхом в ночи прогремели два револьверных выстрела, и генерал присоединился к другим жертвам» [120, с. 233].
«Мой брат Грегор, — пишет Отто Штрассер, — завтракал со своей семьей, когда прибыли восемь агентов гестапо и увели его безо всяких объяснений. Его доставили в тюрьму на Принц-Альбрехтштрассе и бросили в камеру. После двенадцати часов одиночества, темноты и растерянности он вдруг увидел револьвер, направленный на него через решетку. Первый выстрел был неточен, и Грегор укрылся в углу камеры, но три убийцы, включая Гейдриха и Эйке, — наемного убийцу, отвечающего теперь за все концентрационные лагеря в Германии, вошли, и Грегор, изрешеченный пулями, упал на пол. Он еще дышал, когда Гейдрих оказал ему coup-de-grace, выстрелив в затылок.
