Глава тринадцатая
Купец новой формации
Желая предстать богачу как минимум опрятным, Макс посидел у чистильщика обуви и махнул лихачу — черт с ними, с копейками, имидж дороже. Через полчаса лихач остановился перед обширным (14 окон по фасаду) трехэтажным домом где-то между Зарядьем и Чистыми прудами.
Городецкий сошел на опрятную булыжную мостовую (видать дворника здесь строго обязывают держать марку) и двинулся к подъезду, достав из жилетки новенькую визитку, где элегантным почерком было написано: Максим Федорович Городецкий, потомственный дворянин, журналист газеты «Молва». Не успел он подойти к двери, как она открылась и на крыльцо вышел вышколенный привратник: без ливреи, но безукоризненно одетый. Молча поклонившись, он взял визитку, мельком на нее глянул и открыл дверь пошире, пропуская посетителя в небольшой вестибюль.
— Присядьте, Максим Федорович, — сказал он неожиданно для Городецкого и пошел внутрь здания. Макс обернулся, увидел резное кресло и угнездился в нем, приготовившись к ожиданию. Неожиданно внутренняя дверь отворилась и в вестибюль вошел другой привратник, который сел молча в кресло по другую сторону двери, глянул в какое-то оптическое приспособление на улицу и замер. «Умно, — подумал Макс. — Первый расскажет хозяину как выглядит посетитель, а второй покараулит дверь». Привратник пришел за Максом минут через десять и повел его сначала по коридору вдоль окон, затем вверх по лестнице на второй этаж и вновь по коридору, но уже внутреннему. Дойдя до овальной ниши, он приостановился, открыл в ней высокую дверь, сказал внутрь «Максим Городецкий» и удалился. Войдя, Макс оказался в средних размеров гостиной, где в массивном кожаном кресле сидел мужчина лет сорока пяти в строгом темно-сером сюртуке. Был он худощав и лицо имел чуть изможденное, но полное спокойствия.
— Прошу садиться, Максим Федорович, — сказал он, указывая кистью руки на кресло, стоящее напротив себя. — Что привело ко мне журналиста популярной в Москве газеты?
— Александр Алексеевич, вы читали в «Молве» публикации, посвященные перспективам вагонного движения по железным колеям в Москве?
— Да, — сказал Куманин. — Идея здравая. И я слышал, что губернатор склонен ее поддержать и отдать в ведение городских властей, сделав важным источником поступлений денег в бюджет.
— В городском бюджете нет денег на ее строительство.
— Печально. Значит конку мы еще долго не получим.
— В Европе и Соединенных Американских Штатах прокладку железных дорог и их эксплуатацию берут на себя частные акционерные компании, которые обязуются отчислять в бюджет государства значительный налог с выручки за билеты. Это меньше, чем был бы доход от полной выручки при условии государственного владения дорогами, но компенсируется мгновенным привлечением больших частных капиталов и, соответственно, стремительным строительством дорог. Я уверен, что через 10 лет многие города Европы и Америки будут соединены такими дорогами, а через 20 — большинство. Купцы и банкиры, которые рискнут участвовать в железнодорожном деле, неимоверно обогатятся, а государство получит стабильный источник дохода и возможность быстро перебрасывать войска и грузы в любую область страны.
— Это конками что ли? — иронично спросил купец.
— Паровозами, конечно. Конки — это мелочь, внутригородской транспорт, но и они способны принести немалую прибыль и сделать жизнь горожан более комфортной. К тому же их прокладка даст необходимый опыт нашим инженерам.
— Вы говорите ясно и убедительно. Но не убедили генерал-губернатора?
— Меня на встречу с ним не взяли. Теперь на рандеву можете настоять вы и уговорить отдать конки Москвы в ведение акционерного общества. Которое тут же создадите из купцов, пользующихся вашим доверием.
— Я думаю, что для строительства первой линии конки больших капиталов не понадобится, — усмехнулся Куманин.
— И это верно, — подхватил Максим. — Для нее будет достаточно капитала семьи Куманиных. Или вы со своими братьями кооперации не создаете?
— Создаем, когда дело того требует, — качнул головой купец. — Теперь я спрошу: какой тут ваш интерес, Максим Федорович?
