Повернув за угол, они увидели тускло освещенную аудиторию. Сначала Уэверли подумала, что другие дети, видимо, не добрались досюда, потому что из комнаты не доносилось ни звука, что казалось невероятным для места, где собрались две сотни детей.
Серафина и Уэверли медленно подошли к открытой двери и наконец увидели их.
— Ох, слава богу, они дошли, — пробормотала Уэверли.
Она увидела Фелисити, сжавшуюся на полу в окружении дюжины воспитателей, которые все как один смотрели в какую-то точку перед ними.
Когда Уэверли была примерно в десяти футах от двери, Фелисити поймала ее взгляд. Она едва уловимо покачала головой и подняла руку, предупреждая Уэверли с Серафиной, чтобы они оставались на месте. Серафина остановилась, но Уэверли хотелось подойти поближе и понять, что пытается сказать Фелисити. Прихрамывая, она подошла к открытой двери и помахала Фелисити рукой, чтобы привлечь ее внимание, но Фелисити упорно на нее не смотрела.
Не повернулся в ее сторону и Сет, которого Уэверли теперь заметила. Он сидел в углу комнаты и выглядел очень разгневанным — нет, он выглядел как человек, собирающийся кого-нибудь убить. Он сжимал рукой свое широкое запястье и скручивал кожу на нем, словно пытаясь достать меч из ножен.
Уэверли как раз собралась отойти от двери и убежать прочь, когда перед ней вдруг вырос неизвестный ей мужчина.
— Ну, привет, — сказал мужчина.
Уэверли заморгала. Она никогда раньше не видела незнакомцев.
Он был невысоким, и по его левой щеке сбегал уродливый шрам, отчего на его лице, когда он улыбался, появлялась глубокая борозда. В руке он держал оружие для аварийной посадки. Уэверли видела это оружие на учебных видео, которые они смотрели в классе. Оружие — оно называлось «пистолет» — предполагалось использовать только в том маловероятном случае, если на Новой Земле обнаружатся враждебные животные. На «Эмпирее» они были заперты в хранилище в самом глубоком отсеке корабля. Ни у кого не было доступа к ним.
Мужчина ткнул пистолетом в лицо Уэверли и потряс им.
— Ты ведь знаешь, что это, не так ли?
Уэверли кивнула. Если он нажмет на курок, пуля из пистолета разорвет ее плоть и раздробит кости. И это ее убьет.
Уэверли снова посмотрела в комнату и заметила нескольких странных мужчин, человек пять, которые смотрели на нее. Она растерялась, увидев такие непривычные черты: карие миндалевидные глаза, короткие носы, бледные губы, сколотые по краям зубы. Мужчины, казалось, были возраста ее мамы, может быть, немного старше, и они стояли, тяжело дыша, и ждали, что она будет делать.
Дети съежились на полу под основанием сцены, обхватив себя руками, держась за свои лодыжки, положив локти на колени. Сжавшись, они старались держаться подальше от мужчин.
Она попыталась найти в этом хоть какой-то смысл: мужчины с пистолетами в комнате, полной детей. Какая-то часть ее сознания решила, что ей следует бояться.
— Не волнуйся, — сказал мужчина со шрамом. — Это миссия спасения.
— Тогда зачем вам это? — Уэверли показала на пистолет.
— На случай, если что-то пойдет не так, — ответил он нараспев, так, словно говорил с совсем маленьким неразумным ребенком.
— Что может пойти не так? — спросила она.
Он тонко улыбнулся:
— Я рад, что мы понимаем друг друга.
Он махнул ей пистолетом, приказывая войти в комнату. То, как он повернулся к ней спиной, показывало, насколько он не ожидал и не потерпел бы неповиновения.
Ее дыхание участилось, она посмотрела вниз на Серафину, схватила ее маленькую потную ручку и повиновалась.
