Командир батальона обвел глазами уцелевших артиллеристов.
– Надеюсь на вас! Адам, – обернулся он к лежавшему рядом лейтенанту, – запишите имена и фамилии – я должен знать, кого представлю к награде!
Кивнув солдатам на прощание, майор вернулся на своё место. Здесь ему уже успели выкопать небольшую ямку, теперь можно было не вжиматься в песок при посвисте вражеских пуль.
Шорох – подползал новый командир третьего батальона.
– Ну что там?
– Ушли, герр майор. Вброд не перейти – поплывут. Надеюсь, русские пулеметы не простреливают реку.
– Успокойтесь, обер-лейтенант. У них есть занятие поинтереснее…
Вжикнуло!
Пули взбили песок прямо перед глазами Штангера, и он вынужденно спрятал голову под импровизированный бруствер. Подождав, пока противник перестанет стрелять, он снова выглянул. Пулеметы вели огонь куда-то перед ним. Наверное, опять в окопах охраны моста кто-то попытался доползти до пулемета… бедняга, ему можно только посочувствовать. Все окопы простреливались русскими фланговым огнем, и любой вставший у пулемета человек жил не более пары минут. Этого хватало, чтобы перезарядить оружие и выпустить по стальной крепости полсотни пуль – с ничтожным результатом. Но и то – божий дар! Пока русские стреляют по окопам, их пули не ищут жертвы среди лежащих у насыпи солдат.
– Бользен… Бользен?
Взгляд назад.
– Адам?
– Я, герр майор!
– Принимайте батальон…
Подобравшись чуть ближе к стальной крепости, лейтенант снова поднес к глазам бинокль, рассматривая вагон повнимательнее. Амбразуры с пулеметами, тяжелые башни, двери… Двери?
Хм…
– Краузе…
– Да, герр лейтенант?
– Вот что – задача вам меняется. Не надо подрывать колеса, эта штука и так хода не имеет. А вот если вы сможете повесить сумку с взрывчаткой на дверь!
– Сможем, герр лейтенант!
– Фарен!
– Я, герр лейтенант!
– Приведи сюда остальных, пусть будут наготове. Как рванем дверь, всем внутрь! Большевиков серьезно оглушит взрывом, и мы их возьмем.
– Яволь!
Несколько полураздетых солдат выбрались из воды и некоторое время неподвижно лежали на берегу, приходя в себя и восстанавливая силы. Потом, прижимаясь к земле и прячась за природными укрытиями, они обогнули дорожную насыпь и подобрались поближе к разгромленному обозу.
Старший из них призывно махнул рукой, указывая на стоявшую неподалеку 37-мм пушку. Косо развернутая поперек дорожного полотна, она на вид не имела никаких повреждений.
– Больке, Форш! Осмотрите обоз – нам нужны снаряды. Ищите бронебойные, с этой железной коробкой ничем другим не справиться!
Оба названных солдата скользнули в мешанину телег.
– Ты и ты, – указал старший ещё двоим. – Вон ту телегу как-то надо отодвинуть, она будет мешать нам стрелять. Старайтесь делать это не слишком явно, наверняка русские наблюдают за этим местом. Остальным – пока лежать здесь!
Отодвинуть вдвоем перевернутую повозку – тот ещё геморрой. Поэтому к парочке выбранных для этой цели артиллеристов присоединились ещё два человека. Совместными усилиями её кое-как оттащили в сторону, и тонкий ствол орудия хищно шевельнулся, выискивая цель. Теперь ничто не мешало ведению огня – сектор обстрела был расчищен. Дело оставалось только за снарядами.
Зуммер телефона заставил капитана оторваться от пулемета.
– Да!
– Товарищ капитан! Там – на той стороне реки, шевеление какое-то наблюдается.
Снова гудит под сапогами металлический пол – бегом в наблюдательную башенку. Лязгнули открываемые заслонки, и прыгнул в руки бинокль.
Точно – есть движение! Какие-то полураздетые мужики оттаскивают в сторону перевернутую повозку. За каким, простите, фигом?
Ага…
У вас там орудие имеется?
Вот, стало быть, какие сюрпризы заготовили нам фашисты!
Телефон!
– Карпов!
– Здесь я, товарищ командир!
– На том конце моста немцы пушку к стрельбе готовят!
– Понято… щас мы им навесим…
Загудела, разворачиваясь, орудийная башня, приподнялся ствол пушки.
– Герр ефрейтор! Есть снаряды – целый ящик!
– Осколочные?
– Форш роется в повозке, сейчас и другие отыщет.
– Ладно, давай пока к орудию и эти…
Прилетевший со стороны железной дороги снаряд рванул землю неподалеку – на головы артиллеристам посыпался всякий мусор и обломки разбитых повозок.
