— Ладно, бери за восемьсот.
— Ты что, грабить меня пришел?! ~ Цыган характерным жестом призвал небо в свидетели.— Тогда доставай «пушку». Шесть сотен дам — ни рубля больше.
— Гриш, возьми хоть за семьсот.— Михай попытался давить на жалость.— Мы место потеряли, жрать нечего...
Парень отлично знал: проще выжать слезу у бронзового памятника, чем у этого скупого барыги, а потому рассчитывал на чистое везение. Жалоба действительно не возымела никакого эффекта, но Гриша находился в хорошем настроении. Кроме того, он решил простимулировать пацанов — мало ли, может, еще чего ценного принесут. Он полез в кошелек, отсчитал шесть сотен, добавил еще полтинник и вручил деньги Михаю: — На, сегодня я добрый.
Если бы Гриша умел читать мысли, то не видать пацанам ни денег, ни «дипломата». Но, к счастью, барыга телепатом не был, в противном случае он узнал бы о себе и о своих родственниках много нового, прежде всего — в области сексуальных отношений.
Толкнув «дипломат», приятели отправились к метро уплетать свои любимые хот-доги. На бетонном приступке примостилась стайка беспризорных детей. Среди них выделялась девочка лет пятнадцати по имени Юля. Худые ножки в потертых джинсах выплясывали замысловатый танец под аккомпанемент Татьяны Булановой — популярная песня раздавалась из музыкального киоска напротив. Бледно-оранжевая куртка явно не спасала от холода. Девушка зябко ежилась, светлые волосы трепал холодный ветер. Юное лицо немного портили синяки под глазами — результат клеево-«Момент»аль-ных путешествий в Зазеркалье. Юля не захотела жить с матерью и пьющим отчимом. Летом она сбежала из дома, получив свободу, но при этом потеряла все, к чему привыкла за пятнадцать лет жизни. Сейчас, когда на улице стояла зима, ей приходилось несладко, но все равно лучше, чем дома.
Михай заметил ее голодный взгляд и кивнул в сторону девчонки:
— Че, может, покувыркаемся?
Сашок смерил объект оценивающим взглядом. Ему нравились блондинки. Вдобавок эта, судя по виду, была не детдомовская — из домашних.
— Пошли.
Михай и Сашок мигом познакомились с блондинкой. Здесь, на улице, все друг друга так или иначе знают — если не лично, то через общих знакомых. Пока один из подростков развлекал девицу, другой купил большую порцию шавермы, четыре бутылки пива и пачку презервативов.
Юля, которая не ела со вчерашнего дня, с жадностью поглощала острый кавказский сандвич. Подбородок измазался в соусе. Тыльной стороной ладони Михай вытер остатки кетчупа, и это поглаживание сказало девушке гораздо больше, чем приглашение выпить пива.
Дожевав шаверму, Юля отправилась вместе с парнями в их «хоромы» — нет, совсем не за пивом (она его не любила): на двоих они обещали дать ей триста рублей.
В подвале она согрелась. Пока Сашок и Михай давились своим пивом, Юля листала журналы мод, а сердце то и дело сжималось от воспоминаний детства. Потом она отрабатывала свои деньги. Все происходило буднично и совершенно не напоминало занятия любовью. Затушив сигарету, Юля сняла с себя одежду, оставив только носки и свитер, чтобы не замерзнуть. Пацаны по-честному, на спичках, разыграли, кто будет любить ее первым.
Пока его приятель сопел на девушке, удовлетворившийся Михай сидел на ящике и курил, наблюдая за возней на старом топчане. Он потянулся за стаканом и в этот момент заметил белый бумажный треугольник, торчавший из-под трубы отопления. Подросток подошел ближе, нагнулся и выудил листок, который оказался документом из «дипломата» — каким-то чудом он залетел под трубу и поэтому остался незамеченным.
Он подождал, пока друган закончит свои дела, и протянул листок девушке:
— Читать умеешь?..
Юля обиженно взглянула на Михая:
— Конечно!..
— Что здесь написано?
Юля пробежала листок глазами. Какие-то цифры, таблицы, имена, адреса, возможные контакты... Она прочла: «Дела оперативного учета, заведенные в декабре...» — и возвратила листок Михаю:
— Фигня какая-то... Парни переглянулись.
...Утром, когда ее случайные партнеры еще спали, Юля тихонько ушла. Пацаны не обманули: честно отдали триста рублей. Теперь она считала себя богачкой. Первым делом домашняя беглянка собиралась купить два двойных хот-дога и три больших тюбика клея — чтобы надолго хватило.
