– Продавец всегда должен рассчитывать на грамотного покупателя. Да вы все сами увидите. Позвали бы с собой мужа. Или он ничего не смыслит в машинах?
Павел Михайлович услышал женский смех.
– Намек поняла. Нет, я не замужем. Разведена, живу одна, хорошо зарабатываю, образование высшее. Вредных привычек не имею. Но только я подавала объявление не в рубрику знакомств, а в рубрику купли-продажи.
– Приятно слышать. Я тоже не женат и не имею вредных привычек. По этому поводу предлагаю выпить натурального сока. У меня есть клюквенный, с кислинкой, и малиновый, сладкий. Выбирайте.
– Пожалуй, клюквенный… О, он действительно необычный.
Это были ее последние слова. Больше Слепцов женского голоса не слышал.
Через несколько минут «Москвич» подъехал к гаражу. Белецкий загнал машину и запер ворота изнутри. Потом включил свет, открыл дверцу машины, и Павел увидел в глазок, как он на руках отнес женщину к люку и помог ей спуститься. Женщина не была без сознания, но явно ничего не понимала.
Вскоре послышалась музыка.
Лежа в багажнике, писатель Слепцов пытался договориться со своей совестью. Под боком полно инструментов, он мог без труда взломать замок багажника, выбраться наружу и спасти женщину. Подобраться к ничего не подозревающему маньяку не трудно. Один удар гаечным ключом по голове – и все вопросы решены. Но тогда не будет никакого романа, сенсации, скандала, непредсказуемого расследования и миллионного гонорара.
Постепенно Слепцов превращался из обличителя в адвоката. Он почему-то решил, что Белецкий не преступник, а больной человек, совершающий злодеяния не по своей воле, а в минуты помрачения. Суд не может быть справедливым, его решения диктуются сверху и под давлением общественного мнения. А кто те самые, которые называют себя народом? Они ничем не лучше маньяка. Любого разорвут, лишь бы позволили.
Размышляя, Слепцов не сразу заметил, что музыка стихла. Послышались шаги. Белецкий вывел Марину за руку, как ребенка. Пустые глаза, глупое хихиканье, похожее на икоту, пошатывание, будто она пыталась поймать равновесие. Женщину трудно было узнать: она походила на уличную шлюху.
Дальше все было по плану. Машина покаталась по Москве, и в районе Кузьминского парка Белецкий высадил свою подопечную, бросив ее на лавочке. Она еще что-то лепетала, но подняться на ноги не могла. Маньяк вернулся в машину и поехал обратно.
«Ну вот, – подумал Слепцов, – так становятся соучастниками. Еще один спектакль окончен. А завтра доктор Белецкий наденет белый халат и начнет прием пациенток. И все они с восторгом будут отзываться о скромном, внимательном и обходительном враче Виталии Семеновиче».
Белецкий выключил свет, запер гараж и ушел. Слепцов позвонил старику.
– Ты где, Егор Иванович? Выпусти меня из багажника. Не хочу замок ломать.
– Подъезжаю. Задержался.
– Жду.
У Павла Михайловича уже затекли ноги, руки и все тело. Поэтому когда старик выпустил его, он занялся гимнастикой, а бывший конструктор осматривался по сторонам.
– И что они делали в этом гараже? Тут даже дивана нет. И зачем ему машину менять? Он только что уехал на своей «Мазде».
– Этот тип, Егор Иваныч, любит особые игры. Ты видел, в кого он превратил женщину?
– Как я мог видеть? Вы же выехали из гаража на машине, к тому же тут темень несусветная. Я потерял вас на повороте к парку. Дальше ехать не рискнул. Там дорога свободная, машин вообще нет. Он бы меня засек. Я прижался к обочине и уже думал вернуться назад, как мимо меня проскочил синий «жигуленок» и повернул к парку.
– Я никаких машин позади нас не видел.
– Так вы останавливались?
– Да. Он высадил свою подружку у входа в парк.
– Значит, она тоже остановилась. Я бы проехал мимо.
– Кто она-то?
– Та самая женщина, которая заходила в гараж. Она караулила неподалеку, а потом поехала за вами. Я же говорил, что у нее есть машина. Получается, что я ехал как раз перед ней и не заметить меня она не могла.
– Ты ее номер запомнил?
– Слишком темно. Но у нас есть ее фотографии. Я попробую их увеличить.
– Значит, эта старуха свернула следом за «Москвичом». Но я ее не видел.
– Она ехала на почтительном расстоянии. С умом работает.
