– Вы и гинеколога подозреваете?
– А почему нет? Вы знаете, что в армии он был ассистентом анестезиолога и уж в медицинских препаратах разбирается. В том числе и в наркотиках.
– Но он же импотент! От него жена сбежала.
– Вы делайте, что вам говорят. Вам за это хорошо платят. А если милиции нравится версия с мясником, то пусть они ей и занимаются. Не надо их ни в чем переубеждать.
Веня посмотрел на Машу. По ее взгляду он понял, что теперь парадом командует Слепцов.
– И как долго он будет гулять на свободе? – спросил репортер.
– Двенадцать глав, – ответил писатель. – Две из них вы уже можете прочитать. Номера лежат на столике у двери. Третья выйдет завтра. Обратите внимание на розы. Нас стали копировать. Придет время, и мы начнем диктовать маньяку условия.
– Могут найтись и другие подражатели.
– Ну, вы-то их тут же отличите, по фирменным чулкам, которых в Москве не найти. Но эту тайну держите при себе. По ней мы и будем определять кто свой, а кто чужой.
– Хочу напомнить, у врача черная «Мазда», а нам все в один голос говорят о красной машине, – не успокаивался Скуратов.
– У мясника вишневая «девятка». Ее тоже можно назвать красной. От кого вы слышали о красной машине? От продавца электротоваров? Ему я, пожалуй, поверю. А вот свидетельствам Савелия Бурлаченко и его соседки Дарии Шумиловой – не очень. Шумилова уже вас обманула. Она видела Юлю в день смерти, когда та садилась в красную машину, за рулем которой сидел мужчина. А теперь вспомните первый допрос Бурлаченко и опознание его жены. Он сказал, что у жены будто были волосы другого цвета. Значит, она перекрасилась до смерти. Я не вижу в этом ничего особенного, однако девушку убили в два часа дня, а утром она, судя по всему, торопилась. Когда же у нее нашлось время перекрасить волосы? Юля нигде не работала и не водила друзей домой. Савва никого из них не знает. Муж Юли никчемный свидетель. Он ничем следствию не помог. В то время как муж Роксаны рассказал много подробностей и сам занимается расследованием.
– И Савелий вместе с ним.
– Да, эту историю я уже слышал. А теперь объясните мне, как Савелий узнал о втором убийстве?
– О маньяке из парка вся Москва говорит.
– Имени Роксаны Зайцевой в СМИ не появлялось. Как Савелий мог найти адрес ее мужа?
– Вы в чем-то подозреваете Савелия? У него железное алиби. В момент убийства Юли он выступал с докладом на работе.
– А у доктора алиби – импотенция. В отличие от следствия, мы не должны придерживаться жестких рамок, фактов и улик. Я с уважением отношусь к вашему другу полковнику Кулешову, но опыт ему лишь мешает. У него замылен глаз. Вы же, Веня, определили духи, фирму дорогих чулок. Мог ли наш эстетствующий маньяк надеть на Юлю наизнанку дешевые чулки, грубо изнасиловать ее в парке и бритвой перерезать горло? Тут следует напомнить вам об ограблении ювелирного магазина, где директору точно так же перерезали горло, и то, что краденое увезли на красной машине. Так вот, Казимир Борисович сумел установить следующее: ювелирный магазин принадлежал, да и до сих пор принадлежит, господину Грюнталь Валерию Леонтьевичу. Знаете такого?
– На всех светских тусовках вижу. У него сеть фитнес-клубов. А директором ювелирного он назначил своего брата, которого и убили. А теперь немного о слухах. Бриллианты были застрахованы, и теперь голова у страховщиков болит больше, чем у следователей. Второе. Роман Грюнталь сидел, вышел на свободу, удалился от криминальных дел и с помощью брата взялся за серьезный бизнес. Может, ограбление надо расценивать как месть старых дружков? Следствие до этого докопается, но на этом и остановится. Очень удобный вариант для закрытия дела. Но Казимир Борисыч другого мнения. В деле участвовали не бандиты, а бандитки. Ювелирный обчистили женщины. Их личности до сих пор не установлены. Хотите подсказку? Проверьте постоянных посетительниц фитнес-клубов Валерия Грюнталя. Клиентки, которые без всякой причины перестали ходить на занятия, могут теперь лежать в морге института судебной медицины.
Скуратов покачал головой.
– Да, ваш Казимир все ниточки увязал.
– Он профессионал. Спасибо, что пришли, Вениамин. У вас много работы, и мы не хотим вас больше задерживать.
