— Такое? Чтоб невозможно дышать? Да, в первый раз… — прошептала.
— Сожмите зубы, потерпите. Исчезнут и боль, и обида — только подождать нужно…
Мальвина закрыла глаза и замотала головой, поднимая в волосах бурю, не соглашаясь. Опустила голову, обхватила руками лоб — в обруч взяла — уткнулась локтями в колени. Съёжилась, сжалась, затихла… Отгородилась от всего света, захлебнулась в печали.
И ей тогда было плохо…
Сколько раз брела по городу, с замиранием сердца оборачивалась — чудился знакомый силуэт, похожий голос. Запах.
Боже! Какой взбалмошной дурочкой она была! Какие непостижимые поступки от любви совершала! Ей говорили, стараясь успокоить, что все не так и её герой вовсе не тот, кого она себе выдумала. Все проще, легче, бледнее. Но разве это важно? Она хотела его видеть таким! Наделять, придумывать, фантазировать.
Он открыл целый мир — запахов, чувств…
Светлана вспомнила, как однажды утром вдруг по–другому увидела себя в зеркале. Взглянула — отпрянула. В отражении на неё смотрела не вчерашняя девочка с тёмными косичками. Глаза лучились, сияли. В глубине — тайна. Нечто незнакомое, что переполняет душу. Прикосновение к глубокому, настоящему оглушило мощью переживаний, высветило лицо, красиво подчеркнуло линию плеч, руки…
Движение головы, взлёт бровей. Кожа. Улыбка…
Этот её взгляд — с грустинкой… Света раскрыла дорожное зеркальце — из того времени?
А рассудительность, отстранённость — откуда? Это потом, много позже…
— Неужели вы даже никогда не вспоминали? — сдавленным голосом спросила Аня.
— Почему не вспоминала? К молодости часто возвращаешься. Краски помнишь, запах, полет души. Фильмы просматриваешь — наивные. Листаешь книги. Музыку слушаешь. Давно забытые лица всплывают. Ностальгия… Вам знакомо такое слово? Наверное, ещё нет. Мой герой там остался, в прошлом — светлым пятном…
— И все? И никогда не хотели встретиться?
— А зачем?
— Узнать, что с ним стало, какая у него жена, дети? Счастлив ли?
— Думаю, счастлив. И жена замечательная, и дети… Я бы очень ему этого желала — искренне.
— Но как вы можете знать?
— У него не может быть по–другому.
— А я хочу, чтобы мой друг тысячу раз пожалел, что мы расстались, — чеканя слова, сказала девушка. Ее глаза лихорадочно блестели. — И всю жизнь раскаивался, а жена у него была бы страшная, глупая — две извилины, злюка…
— Ага, толстая — вот такая, — подхватила Светлана и развела в стороны руки, — напудренная, нарумяненная, губы тонкие, нос горбатый, брови — как у Бармалея, в разлёт. Чтобы пришёптывала и прихрамывала. Глуховата и слеповата. Да? Пойдёт?
Они закатились от смеха.
— Вас это удовлетворит? — спросила Света, утирая слезы.
— Я согласна. Так ему и надо! — воскликнула Аня, вскинув голову.
— Анюта, вы думаете, вас друг обидел? — перестав смеяться, серьезно спросила Светлана. — Думаете, он сделал выбор? Все не так!
— Но уж точно не я!
— Милая девочка! За нас все давно решено. Там… — Света показала в потолок.
Аня фыркнула и отвернулась.
— Почему вы читаете П. Коэльо? Ответ ищете? А вы представляете, Анечка, если бы у меня не было Антошки?
— Был бы другой Антошка — неужели вы бы его не любили?
— Нет! Богу было угодно, чтобы родился именно мой мальчик, и родила его я, и грудью кормила, а отцом был муж. Так нужно, Аня! Творец не посвящает нас в свои замыслы — ставит перед фактом. И на ваш счёт у него свои планы, и неважно, как вы к этому относитесь. А у вашего друга должен быть другой путь — не с вами…
Светлана заметила, как лицо Мальвины исказила гримаса. Почувствовала, что прервёт, не дослушает, поэтому заговорила быстро, заторопилась:
— Может быть, не с одной женщиной — с десятком. А у вас, Аня, все ещё будет… и ничуть не хуже… поверьте. «Кто–то, о чьём существовании Вы даже не подозреваете, любит Вас», — так, кажется, сказал ваш писатель. Я бы Библию читать посоветовала — о том же, но другими словами.
— С другим не хочу! И вообще все, что вы мне тут наплели, — Аня гневно сверкнула глазами, — бред! Извините, мне нужно отлучиться.
Она порывисто встала, резко откинула стул. Летящей походкой устремилась прочь, ничего не видя вокруг, почти побежала, перепрыгивая через расставленные сумки и чемоданы, огибая сидящих на полу людей.
