– Я уже собиралась выезжать на Лексингтон-авеню, но потом быстро решила проверить еще одну версию. Просто озарение вдруг нашло. Тогда-то я и подумала, что, если интуиция меня не подведет, нужно как-то отвлечь подозреваемую. Я рассказала тебе об операции на Лексингтон-авеню, как только мы удостоверились, что девчонка скрывается в доме своей матери с целым арсеналом оружия. Она бы наверняка нас заметила. И тогда не один человек и даже не два наверняка угодили бы в больницу в лучшем случае. Нужно было отвлечь Уиллоу. Посмотрев твой выпуск, она решила, что ей ничего не угрожает. А у меня появилось время вызвать подкрепление и взять девчонку почти без риска. И вот результат – она сейчас в допросной. При задержании почти никто не пострадал. Во многом благодаря тебе.
Надин пристально посмотрела на Еву:
– Почти не пострадал никто, говоришь? Ну-ну. Вон какой у тебя фингал под глазом! А с рукой что?
– Мелочи. У меня благодаря тебе окно появилось. И я им благополучно воспользовалась. Информация, которую ты дала в прямом эфире, не была ложной. Просто по объективным причинам я не могла рассказать всего. Попросить не сообщать половину подробностей было бы нечестно с моей стороны. Я, наверное, не очень разбираюсь в настоящей дружбе, но, по-моему, просить человека, которого называешь своим другом, ставить под сомнение свою профессиональную репутацию ради твоих собственных интересов просто-напросто непорядочно.
Надин вздохнула, выдвинула стул из-под стола, села. Отхлебнула кофе.
– Так, значит, вы правда собирались проводить операцию на Лексингтон-авеню?
– Да. Мы шли по наводке. И дал нам эту наводку не кто иной, как отец подозреваемой.
Надин резко выпрямилась.
– Ее сдал собственный отец?
– Не совсем. Если у тебя есть вопросы, я готова на них сейчас подробно ответить в эфире. Давай поторопимся. Мне еще дело закрывать.
Надин с минуту помолчала.
– Не представляешь, как меня взбесило, что этот придурок с Первого меня обошел.
– Бывает, – пожала плечами Ева. – А он теперь от зависти сгорит, когда ты получишь все подробности задержания, а потом еще прокомментируешь результаты допроса.
– Да уж. А я точно могу тебе верить?
– Абсолютно. Маки стреляла и в Рорка, и в Пибоди. Если бы не защита, оба сейчас были бы уже в морге.
– А ты?
– Да, я тоже. Тут вот еще что: не отвлеки мы ее, она, чтобы отвлечь нас, могла начать стрелять по мирным жителям с расстояния в пару кварталов. К счастью, у нее просто не было времени. Пока она смотрела твой выпуск, мы проникли в дом. В результате – минимальный ущерб.
– Ладно. Подумаю об этом позже. А сейчас надо позвать оператора. Поговорим в прямом эфире. Как понимаю, макияж предлагать бесполезно. Хочешь похвастаться боевыми ранами.
– Имею право. Я их честно заработала, – улыбнулась Ева.
Пибоди вышла из комнаты наблюдения, где они с Мирой следили за Уиллоу, скучавшей в полном одиночестве в допросной, и между делом обсуждали предстоящую вечеринку. Затем заглянула в допросную.
Уиллоу подняла на нее глаза. Дреды она обстригла. Короткие темные волосы неопрятно торчали во все стороны. На лице появились синяки.
– Пора бы уже, е-мое!
– Еще пару минут, – ответила Пибоди. – Принести тебе чего-нибудь попить?
– О господи! Ну, давайте, – пожала плечами Уиллоу. – Апельсиновой газировки.
Пибоди, кивнув, повернулась и едва не подпрыгнула от неожиданности, столкнувшись с Евой.
– Извините. Не знала, что вы уже готовы. Предложила пока девчонке чего-нибудь попить.
– Ладно. Принеси. Только побыстрее. Помощник прокурора идет.
– Я мигом.
Пибоди убежала, в спешке забыв прикрыть дверь.
– Даллас! Приветствую.
– Здравствуйте, Рио. Говорила же я вам – ни к чему предлагать сделку.
– У нас были серьезные основания заключить сделку с Маки. Сами прекрасно знаете. К тому же он рассказал, сколько у дочери оружия и какое. Без него вы бы этого не узнали.
– Это мелочи. Я бы в любом случае ее задержала. А сейчас придется выдвигать обвинения как несовершеннолетней. Как нам теперь объяснить семьям погибших, что человек, убивший их родных, всего через пару лет выйдет на свободу?
– А вы бы предпочли еще несколько семей оповещать об очередных убийствах?
