– Это вы так думаете.
– Разве я не права?
Уиллоу зевнула, слегка отклонилась назад и уставилась в потолок.
– Скучно-то как! Скучная вы, Даллас! – сказала она, снова встретившись с Евой глазами. – Лейтенант Ева Даллас, однажды на вас не будет защитного костюма. Просто выйдете куда-нибудь по делам. И тут откуда ни возьмись – бах! И вы труп. Спорим, про это кино не снимут?
Ева, не отводя глаза, смотрела на Уиллоу. Она вдруг поняла, чего так боялась Зоуи Янгер. Хладнокровного взгляда убийцы.
– Ты хочешь, чтобы я умерла, Уиллоу?
– Да лучше б вы умерли. Я тут с вами от скуки с ума сойду скоро.
– Тебе скучно? Что ж, поехали дальше. Не будем терять время. Вернемся к эпизоду в Центральном парке. Трое убитых. По какому принципу ты их выбирала?
– А с чего вы взяли, что это я сделала?
– Твой отец. Признался. Сказал, ты его глаза и руки. И что стреляла ты, Уиллоу. Сам бы он не смог.
– Глаза и руки я от него унаследовала.
– Своими он пользоваться не может – совсем подорвал здоровье наркотиками.
Уиллоу вновь пожала плечами и принялась усердно разглядывать ногти.
– Его личное дело. По-моему, наркотики и алкоголь притупляют ощущения. Все происходит как во сне.
– А тебе реальные ощущения нравятся, значит.
– Ну а какой смысл… если ничего не чувствуешь, сам не понимаешь, что делаешь?
Ева открыла папку, достала фото первых трех жертв.
– Что ты чувствовала, когда их убивала?
Уиллоу придвинулась ближе к столу, стала внимательно рассматривать фото. Ева не увидела в ее взгляде ни интереса, ни любопытства. И шока тоже.
Девчонку переполняла ликующая радость.
Скукой и не пахло. Сплошное самолюбование. Желание растянуть процесс, подольше оставаться в центре внимания.
– Первоклассные выстрелы. – Уиллоу отпила глоток. – Только избранные способны так метко стрелять.
– А ты себя к избранным, конечно, причисляешь?
– В этом деле второго места не существует. – Она демонстративно покрутила стаканчик в руках. – Второй – значит проигравший. Либо будь первым, либо ты никто.
– Умение так метко стрелять делает тебя особенной? Избранной?
– Вы бы так смогли?
– Не знаю, – пожала плечами Ева. – Не пробовала. Дело в том, что мне не интересно стрелять в беззащитных людей, пока они на катке развлекаются, находясь при этом за милю от них.
– Вы бы не смогли. В этом все дело. Думаю, вы дальше десяти ярдов из пистолета в мишень вряд ли попали бы. Что уж говорить про дальнобойную лазерную винтовку. Миля… точно бы промазали. В лучшем случае пришили бы какого-нибудь недоумка на Пятьдесят второй.
– А еще меня десять лет не обучал и не натаскивал бывший армейский снайпер и офицер спецназа. Отец ведь всячески поощрял твое хобби.
– Ага, как же! Хобби! – Уиллоу, оскалившись, подалась вперед. – Одного обучения мало. Тренировки, практика, конечно, важны, но прежде всего нужен талант. Врожденные способности.
– Значит, ты была рождена, чтобы убивать.
Уиллоу снова откинулась на спинку.
– Мне от рождения дана способность четко попадать в цель, – ухмыльнулась она.
– Зачем было целиться в нее? – Ева ткнула пальцем в фото Элиссы Вайман.
– А почему нет?
– Значит, просто наобум? Лишь бы в кого? – Ева покачала головой. – Не думаю. Ну же, Уиллоу, признайся! Просто тебе не нравятся такие, как она. Приходила повыделываться. Каждый божий день. Как будто прыжки и вращения делают ее особенной. И красота не повод…
– Ну, теперь она труп.
– И одним нажатием на курок ты прервала жизнь этой выпендрежницы в красном костюме. Думаю, тебе понравилось. Правда, сказалось волнение: со следующей, основной жертвой – Майклсоном – небольшая осечка вышла.
– Бред. – Оскорбленное достоинство, гнев и презрение – все вместе отобразилось на лице Уиллоу. – Все произошло так, как я хотела. Выстрел в живот. Кровь фонтаном. Он видел и чувствовал.
– Хотела заставить его страдать?
– Не хотела, а заставила. Я никогда не промахиваюсь. Поняли? Дала ему время помучиться. Осознать, что он уже не поднимется. Если бы тот старый хрыч вовремя делал свою работу, мой отец не превратился бы в беспомощного калеку.
– Но ему тогда не понадобилась бы твоя помощь. Он бы не нуждался в тебе так остро.
