— Ну, может быть… — не стал спорить я.
— Еще одно… — прошептала между тем Змаевич. — Я все о своем… Там, в Федоровке… Я подкинула к останкам голема обрывок черновика Воронцовой… Чтобы подумали на нее. На самом деле, взяла первый попавшийся клочок — не глядя даже, чей он… Ясно было только, что не свой… Когда вернетесь… Извинитесь за меня перед молодой графиней…
— Сама и извинишься, — обронила Златка.
— Не уверена… Силы уходят… Я словно таю… Целителя бы… А то…
— Если бы китайцы желали нашей смерти — так взяли бы и убили, — заявила «Иванова». — А раз держат здесь — значит, помереть не дадут!
— А может, сие и есть способ казни? — хмыкнул Ясухару. — Уморить в яме? Очень по-китайски!
Царевна снова недовольно на него зыркнула — на этот раз как-то ухитрившись не потревожить Инну. Хотя, может, Змаевич просто впала в забытье и не почувствовала сотрясения.
— Мы все-таки иностранцы, — заметил я. — Должен быть хоть какой-то суд…
— Вот только не факт, что нас на него пригласят, — буркнула Муравьева. — Возможно, уже все решено заочно.
— А за что вообще нас наказывать?! — взвился я. — За десяток разбитых истуканов? Которые сами же на нас и полезли?
— Не просто истуканов — а бесценных старинных реликвий, — хмыкнула Маша. — Две тысячи лет простояли, а тут пришли мы и… И вообще, не за них, а, скажем, за осквернение священной гробницы Первого императора!
— Звучит так себе… — не смог не признать я.
— Вот и я о чем!
На какое-то время в яме установилась гнетущая тишина.
* * *
Правильный черный шестиугольник высотой в добрую сажень возник у стены ямы, когда шел уже шестой час нашего в ней заточения.
«Ого!» — первой заметила аномалию Оши.
— Это то, что я думаю? — вскинула голову Муравьева.
— Княжья тропа! — вымолвил Ясухару, торопливо поднимаясь с корточек и делая шаг к шестиугольнику. — Как тогда, в Америке! — протянув руку, японец осторожно коснулся черной плоскости, но пальцы его, судя по всему, уперлись в преграду. — Не пускает, — подтвердил мою догадку Тоётоми.
— Тогда зачем она здесь? — спросила Маша, вставая рядом с Ясухару.
— Может, это не вход, а выход? — предположил я. — Кто-то идет сюда, к нам?
— Разве они не двусторонние? — повела бровями Муравьева, в свою очередь касаясь тьмы Княжьей тропы — и ее кисть прошла внутрь беспрепятственно. — О, а меня впустила…
В следующий миг что-то будто рвануло ее изнутри за руку, и, коротко вскрикнув, Маша исчезла в черном портале.
Вскочив на ноги, я метнулся за девушкой и лишь чуть-чуть не успел ухватить ее за мелькнувший в воздухе сапог. Рванулся вперед и Тоётоми — но снова врезался в непреодолимый заслон. Меня же ничто не остановило — даже наоборот. Погрузив по инерции внутрь тропы лишь кончики пальцев, уже через мгновение я оказался внутри шестигранного тоннеля полностью — сам не понял как.
Теперь же я стоял на четвереньках, прямо передо мной скрючилась на черном полу завалившаяся на бок Муравьева. А в шаге впереди над нами возвышалась Тереза.
— Сударыня? — опешил я.
— Ты?! — изумленно вторила мне Маша. — Ты не в лечебнице? Выздоровела? А где Светлана?
— Ждет нас в конце тоннеля, — махнув рукой куда-то себе за спину, проговорила фон Ливен. — Вставайте и пойдем!
— Погоди, — нахмурился я, поднимаясь на ноги, но вперед шагать не спеша. — Там, — показал я на выход из черного портала, — Златка, Тоётоми и Инна Змаевич. Нужно их тоже забрать!
— Тропа только для вас, — покачала головой молодая баронесса. — Никого больше он брать не велел.
— Кто кого не велел брать? — подключилась к разговору Муравьева, также вставая по весь рост.
— Никого, кроме вас двоих, — терпеливо пояснила Тереза. — Не велел брать Тао-Фан, мой Князь.
— У тебя есть собственный Князь?! — с ноткой неуверенной иронии в голосе уточнила Маша.
— Тао-Фан — это тот самый дух из Америки? — почти одновременно с девушкой выговорил я.
— Тот самый, — кивнула фон Ливен. — Он есть у меня, а я есть у него. И сейчас он прислал меня за вами двумя. Остальные ему не нужны.
— Инна серьезно ранена, — заявила Муравьева. — Нужно ей помочь — она умирает!
— Ну и не поделом ли ей? — равнодушно пожала плечами Тереза.
