— Да, — подтвердила за всех идущая к нему ближе остальных Маша.
Что до меня, то название это мне и впрямь где-то попадалось, но, что за ним таится, пояснить я бы не смог.
— По общему мнению, сие величайшее чудо Поднебесной — конечно, после Подлунного Рубежа, — с немалым энтузиазмом продолжил гид. — Двенадцать тысяч глиняных воинов выстроились рядами, чтобы верой и правдой служить Цинь Шихуанди в Пустоте — как их прототипы служили при жизни. Да, у каждого солдата Терракотовой армии был живой образец — среди сих глиняных статуй не найти двух с одинаковыми лицами. Одежда и позы воинов также отличаются. Говорят, кто не видел Терракотовой армии — тот не видел Китая! — торжественно заключил Го.
К этому моменту мы были уже почти у самого холма.
— Обойдите справа и подождите меня у входа в музей, — предложил нам китаец. — Я уточню у администрации наш график… — с этими словами сам он двинулся вокруг холма влево.
Мы же направились в указанном гидом направлении — и, обогнув возвышенность, внезапно увидели знакомые черные шинели кадетов-федоровцев. Столпившихся у деревянной арки, за которой, судя по всему, находился лаз внутрь пригорка.
— Наши! — обрадованно воскликнул я.
— Тоётоми с ними? Не вижу… — пробормотала Златка, ускоряя шаг.
Я припустил за ней.
«Господина Ясухару здесь нет», — сообщила между тем Оши.
— А где он?
«Пока его не нахожу…»
Тем временем нас тоже заметили.
— Иванка? — удивленно шагнула нам навстречу княжна Виктория Орлова. — Молодой князь? Мария? Какими судьбами?!
— Да вот, путешествуем… — буркнул я, торопливо оглядывая «ясухаровцев». Стояло их тут всего девять — отсутствовали не только Тоётоми, но и еще двое. Кого именно не было, помимо японца — я сходу не сообразил.
— Красиво жить не запретишь! — хмыкнула Виктория.
— Где Тоётоми? — спросила у нее Златка.
— Еще там, внутри, — опередив с ответом княжну, бросил из скопления «ясухаровцев» Юдин. И добавил с усмешкой: — Со своей прелестной китаяночкой!
— Что еще за китаяночкой? — царевна замерла, раскрыв рот — и вопрос этот задал я.
— Да крутится вокруг него одна местная, еще с Великой Стены, — слегка скривившись, пояснила мне Орлова. — Ничего такого! — тут же повернулась она к Златке. — Если ей от Ясухару что-то и надо, сам он — кремень! Но открыто послать не может: неудобно же…
— Все ясно, — кивнула болгарка. — Это то самое! — выговорила царевна, оглянувшись на нас с Машей — и стремглав бросилась к арке входа.
— Что — то самое? — непонимающе спросила княжна.
Хороший, блин, вопрос! Та китаянка должна похитить Ясухару? Или о чем вообще речь?!
«Да, наверняка это та, что его околдовала», — долетела до меня беззвучная реплика Златки.
— Эй, сударыня, вы куда? — крикнула тем временем в спину болгарке Яна Зайцева. — Они просят без сопровождающих внутрь не спускаться! Молодой князь!.. — это уже предназначалось мне: я со всех ног рванул вслед за «Ивановой». — Стойте, здесь у них с этим строго!..
Но ни я, ни Златка, ни Машка, также метнувшаяся к входу в музей, ее, понятно, уже не слушали.
Сразу за аркой начинались высокие каменные ступени, ведущие вниз, в темноту — пришлось по-быстрому зарядить ночное зрение. Скоро лестница перешла в неширокий прямой коридор, в котором так и мчавшаяся первой царевна едва не столкнулась с неспешно направлявшимися к выходу Инной Змаевич, еще одним «ясухаровцем» — неким Максимовым — и каким-то толстопузым китайцем. Довольно важным — аж «серой сколопендрой».
— Что-то забыли внизу, сударыня? — проворно отшатнувшись к стене, поинтересовался по-русски тот. — Прошу вас перейти на шаг, здесь не положено… — эти свои слова он растерянно произнес уже провожая Златку взглядом. — Кто вы вообще такие? — воскликнул толстяк, когда с ним поравнялся я. — Вы не из моей группы!
— Руссо туристо! — бросил я на бегу, уже через плечо — нужно же было что-то ответить!
Коридор резко свернул, и мы вылетели в огромный зал, сплошь изрытый параллельными траншеями в рост человека глубиной. Было их тут не менее дюжины. И в каждой плечом к плечу выстроились угрюмые глиняные воины, коричнево-серые, но со следами облезшей краски тут и там — по четыре в ряд, длинными, кажущимися бесконечными колоннами. Но не они привлекли наше внимание: на насыпи между двух центральных траншей стояли и о чем-то негромко беседовали Ясухару и анонсированная Юдиным китаянка — девица лет двадцати в укороченном сером халате, накинутой поверх него на плечи пушистой шубейке и круглой шапочке, из-под которой выбивались непослушные черные локоны.
