Так что, увы, подслушать приведенную ниже беседу ни мне, ни моим друзьям было не суждено. А окажись иначе — многое в этой истории могло бы сложиться совсем по-другому…
— В самом деле? — хмыкнул ротмистр Петров-Боширов, возвращая пачку прочитанных документов столичному визитеру. — Мир-донор? И давно нам о сем известно? — поинтересовался он, согнав с лица растерянную улыбку.
— Вам — должно быть, минут шесть как, — усмехнулся его собеседник, есаул Собственного Его Императорского Величества Конвоя Семенов. — Мне — еще с лета, после той громкой эпопеи с Романовым и Огинским.
— Понятно, — несколько раз подряд коротко кивнул шеф московских жандармов. — И сейчас вы скажете, что почти полгода у меня под носом трется иномирник — не особо даже маскируясь, кстати — а я об оном ни сном ни духом?
— Ну а коли бы сказал, что вы ответите? — прищурился на него есаул.
— Скажу: виноват, прошляпил, — вздохнув, широко развел руками ротмистр.
— Сие вслух, — прокомментировал Семенов. — Но про себя при том подумаете… — он умолк, как бы предлагая жандарму продолжить оборванную фразу.
— …что, во-первых, III Отделение призвано заниматься вещами сугубо прозаическими. Наше дело — английские шпионы, китайские контрабандисты, польские инсургенты и сибирские нигилисты, — снова позволил себе полуулыбку Петров-Боширов. — С натяжкой еще можем замахнуться на злыдней бестелесных. Ну а разного рода зеленые человечки с Марса и пришельцы из мира-донора — тут уж извините, не по нашей мане…
— Насчет зеленых человечков как-нибудь напомните мне на досуге — дам вам почитать еще одну любопытную папочку, — бросил есаул. — Там, правда, не о Марсе речь, но почти… В некотором роде. Ну а что у нас «во-вторых»?
— А во-вторых, мне доподлинно известно, что летом в Питере молодого князя вовсю тряс Конвой, — улыбка на лице ротмистра сделалась чуть шире. — И не обнаружил ничего предосудительного. Так, по крайней мере, было официально доведено до моего сведения. Будучи не понаслышке знаком с работой старших товарищей, заподозрить их в недостаточной рачительности я, понятно, не могу. Значит, либо Огинский-Зотов чист, как аура младенца, либо Конвой затеял с ним какую-то хитрую интригу — и тогда моя профессиональная близорукость даже во благо: не поломаю ненароком игру большим и серьезным дядям. Хотя, конечно, немного досадно, что тебя держат за карточного болвана… И вдвойне обидно, что держат заслуженно.
— Вы не назвали третью возможность — помимо отсутствия к молодому князю всяких вопросов и использования его бессердечным Конвоем в своих коварных схемах, — заметил Семенов.
— И какую же? — с нескрываемым любопытством посмотрел на собеседника жандарм.
— Ту, что под громкой вывеской может таиться пшик. А так, по сути, дело и обстоит. Увы, наш молодой князь — абсолютная пустышка. Отмычки к тайне мира-донора у него нет — ни в голове, ни в сердце. Нет даже намека на таковую! Сие понял и Огинский — вот и оставил приемыша в покое. Поняли и мы — после самой тщательной из возможных проверок. А коли так — зачем напрасно портить парню жизнь? Не он первый, не он последний. А со временем из него может выйти отличный офицер… Кстати, та девица, Каратова — тоже пустоцвет, — добавил есаул после небольшой паузы. — Наш человек побывал у нее в свите академика Прозорова и провел серию тестов — ни малейшей зацепки.
— Ясно, — кивнул Петров-Боширов. — Но раз, тем не менее, вы-таки поставили меня в известность — значит, не все так просто?
— А когда случалось иначе? — и не подумал отнекиваться Семенов. — Да, мы знаем, что применительно к теме поиска пути в мир-донор молодой князь никакого интереса не представляет. И Огинский сие знает. А вот кое-кто в Китае, похоже, еще не в курсе.
— В Китае? — вздернул брови ротмистр.
— Есть информация, что сианьской триаде поступил заказ на организацию похищения одного из первокурсников Федоровского кадетского корпуса. Пять шансов из шести, что речь идет о нашем молодом князе.
— Сиань? — задумчиво переспросил жандарм. — Это не там люди Огинского пытались искать беглого купца Адамова?
— В том числе там, — подтвердил есаул.
