«Таким образом, преступник изобличен?!» — радостно воскликнул Чуб.
«Я бы все же не спешил с окончательными выводами, — возразил ему, впрочем, Петров-Боширов. — Подождем, пока эксперты восстановят из обрывка полный документ. Сами понимаете, какая сложная тут нужна магия, так что дело сие отнюдь не нескольких минут — и даже не пары часов. Придется подождать».
«Неужели и впрямь Воронцова? — задалась между тем вслух вопросом Поклонская. — Вот уж последняя, кого я бы в данном случае заподозрила!»
«А по-моему, напротив: сие вполне в ее духе! — выдал духов поручик. — Вспомните, что она учудила летом с Огинским-Зотовым! Меня здесь, правда, тогда еще не было, но земля слухами полнится! Сие теперь они с молодым князем как ни в чем не бывало приятельствуют, а могло ведь все закончиться Пустотой! Запросто могло! А та история с госпожой Жербиной? Оная даже еще показательнее!»
— Что еще за Жербина? — отвлекшись от «трансляции», повернулся я с вопросом к Милане.
— Да была тут одна не в меру наглая особа — летом, когда мы поступали, — небрежно отмахнулась уже явно полностью взявшая себя в руки Воронцова. — Пришлось ее слегка проучить. Вот уж не думала, что это когда-нибудь всплывет… Если что, там все живы остались…
«…не вижу мотива!» — донесся тем временем до моего слуха конец очередной реплики Поклонской.
«Что там видеть — наверняка все дело в Стара-Загорской пещере! — с апломбом заявил Чуб. — Семье Воронцовых оная — как кость в горле! Сие прекрасно осознавал покойный граф Анатолий — должна понимать и девица. А связь с пещерой так называемой госпожи Ивановой всем же предельна ясна?»
«Связь-то ясна, — заметила Ирина Викторовна. — А вот как гибель госпожи Ивановой может здесь что-то изменить — мягко говоря, не очевидно. И еще позволю себе напомнить, что осенью молодая графиня лично защищала Стара-Загорскую пещеру от атаки турок!»
«И чем там у нее закончилось дело? — голос поручика буквально сочился сарказмом. — Бездарно сданной врагу боевой позицией!»
— Да как он смеет?! — ахнул Ясухару.
«Заслуги молодой графини в осенней кампании высочайше отмечены», — веско вмешался между тем в перепалку преподавателей Корнилов.
«Что отнюдь не должно рассматриваться в качестве этакой охранной грамоты! — надменно заявил Чуб. — Я к тому, что не вижу причин ждать результатов какой-то там экспертизы, — пояснил он. — Следуетпросканировать ауру подозреваемой — и все сомнения отпадут сами собой! С учетом подлинной личности пострадавшей девицы, сие — дело государственное! Так по проблеме и средства!»
«Увы, молодой человек, — вздохнул жандарм. — Похоже, вы не в курсе: именно в отношении молодой графини ваше смелое предложение совершенно бессмысленно…»
«Сие почему же?» — ощетинился поручик.
«Милана Воронцова носит на пальце Слепок духа, — ответил за ротмистра Корнилов. — И весьма мощный. Он позволяет замаскировать любую технику, используемую молодой графиней — при наличии на то ее желания, разумеется».
«И кто же ей сие разрешил?!» — взвился Чуб.
«Фамильная реликвия, сударь мой, — снова взял слово Петров-Боширов. — Древний род, старинные привилегии…»
«Безобразие! — буркнул Чуб. — Какие-то дремучие пережитки средневековья!»
«И снова адресуйте ваши претензии нашему Государю Императору, — насмешливо хмыкнул жандарм. — Пока же в интересах розыска настоятельно прошу сохранять все здесь прозвучавшее в строжайшей тайне. Как от молодой графини, так и от любых третьих лиц!»
«Разумеется, господин ротмистр», — опередив поручика, обещал за остальных офицеров Корнилов.
«И за сим, позвольте откланяться, — незамедлительно заявил Петров-Боширов. — Господин есаул… Госпожа штабс-ротмистр… Господин поручик… Честь имею!»
На этом, как я понял, жандарм кабинет заместителя начальника корпуса и покинул.
