— А, теперь уяснила, — не дала мне договорить собеседница. — Да, такое возможно. Но это уже, честно говоря, совсем крайний случай! Не столько даже осуждаемый, сколько презренный. Нечто вроде, простите, публичного магического рукоблудия, — брезгливо передернулась фон Ливен.
«Неподдельное неприятие, искреннее возмущение!» — подала голос Оши.
Трудно было здесь с ней не согласиться.
Хм… Значит, Воронцова ошиблась. Ну и хвала Ключу!
— Тогда прошу прощения, что затронул этот деликатный аспект, — поспешил повиниться я.
— В науке нет запретных тем, — пожала плечами Тереза. — Но вот эта — точно не для курсовой!
— Да, пожалуй, — не мог не согласиться я, поднимаясь со стула. — Что ж, сударыня, примите мою самую сердечную благодарность! Я услышал все, что хотел…
— Жаль, что ничем не помогла с теоретической работой, — виновато развела руками моя собеседница, также вставая на ноги. — Как вы теперь намерены с ней поступить?
— Придумаю что-нибудь, — пожал я плечами.
— Извините, если я лезу не в свое дело, но сроки…
— Да, сроки поджимают, — кивнул я.
— Тогда, может быть… — не договорив, фон Ливен запнулась.
— Что? — быстро спросил я.
— Если вас не оскорбит такое предложение, молодой князь… — едва начав, она снова замялась. Но тут же продолжила: — У меня есть один подходящий текст. Я для себя набросала, просто из интереса. По проблематике лечения простудных заболеваний у черни. Там своя специфика… Он, конечно, сыроват — но я могла бы его по-быстрому подправить. Там на пару часов работы, не больше. И если бы вы согласились его принять — как ваша манница я была бы счастлива отдать вам его в дар! — заявила Тереза.
«Соглашайтесь, сударь!» — тут же встряла Оши.
«Так, без бестелесных!» — шикнул я на нее.
Я помощи духа на вступительных экзаменах не чурался — ужель побрезгую услугой манницы? Правда…
— Почту за честь, — выговорил вслух. — Только…
— Что только? — переспросила фон Ливен.
— А это не будет действием во вред? — усмехнулся я. — Ну, обман же получится. На темную сторону силы вы из-за меня не перейдете?
— Так это ж не само целительство, — пожала плечами молодая баронесса. — Только рассуждения об оном. Нет, по этой части тут все в полном порядке! — заверила меня она.
— В таком случае, еще раз примите мою самую искреннюю благодарность! — широко улыбнулся я.
— Моя мана — ваша мана, — ответила Тереза.
Что-то в ее тоне заставило меня мимолетно насторожиться.
«Нет, нет, все нормально!» — немедленно заверила меня Оши. Тоже будто бы с какой-то странной интонацией. Вот же я себя накрутил: на пустом месте подвох мерещится!
* * *
До обеда оставалось еще около получаса, и я решил пока по-быстрому смотаться к лазарету, посмотреть, не ушла ли от Светки комиссия. Можно было, конечно, попросить об этом Оши, но, выйдя от фон Ливен, духа я сразу отпустил восвояси, а второй раз клянчить ее у Маши показалось мне неудобным.
Да и почему бы не прогуляться, раз время есть? Тем более, что и проблема с курсовой так удачно разрешилась!
Я уже почти стоял на пороге лечебницы, когда со стороны строений полигона послышался какой-то шум. Я обернулся: по снежной целине, напрямик, не ища тропы, в мою сторону бежал Ясухару — в одном кителе, без шинели и шапки. На руках японец держал что-то большое, черное и обвисшее — и каким-то образом, даже толком не разглядев ношу Тоётоми, я понял, что это Златка. Вернее, тело Златки — не то спящей, не то потерявшей сознание, а может, даже…
Как пришпоренный, сорвавшись с места, я со всех ног бросился навстречу японцу. Подбежав, неуклюже попытался помочь, но подстроиться толком не сумел — делить ответственность за возлюбленную Ясухару явно не собирался.
На глаза мне попался отчетливый кровавый след, оставляемый за собой на снегу Тоётоми.
— Что случилось?! — недоуменно выдохнул я.
— Голем! — не сбавляя шага, прохрипел японец. — Он внезапно напал на Златку!
— Твоего ж духа! Она… жива? — ахнул я.
— Пока да…
Мы взбежали на крыльцо.
[1] С чтением иероглифов это и в нашем мире примерно так. Но вот символом крепкого здоровья у «наших» японцев собака, вроде бы, не является…
