И действительно, у существа вместо носа было что-то красное, похожее на морковку.
Существо шевельнулось, и снег с него осыпался, обнажив дрожащую от холода мохнатую птицу с длинным клювом.
— Сам ты баба! — сказала птица с досадой. — Я — Цапель! Не цапля, а — Цапель! Прошу не путать!
Вдруг совсем рядом прогремел ружейный выстрел, и заяц нырнул в сугроб. Сверху обрушилась всклокоченная сова. Под крылом у неё было зажато ружьё, а в когтях — бумажка.
— Стоять! А то как жахну! — прохрипела она, отдышавшись. — Куда зайца дели?!
— Я тебе жахну! — Морская свинка скинула бушлат и двинулась на сову. — Бушлатом загоняю, мышеловка пернатая!
Она давно искала случая рассчитаться с совой за похищение Серафима.
— Хр-р! Хр-р! — ответила Сплюшка.
Глаза у совы предательски закатились, и она как подкошенная рухнула в снег.
— Есть, — сказала Морская свинка. — Нокаут. Цапель робко тронул её за плечо.
— Слышь, морячок! — просипел он, вздрагивая от холода. — На Юг мне надо! От клина я, понимаешь, отбился!
— Чего? — свинка подобрала оброненную совой бумажку и прочитала. — "Вызов. Сейчас верни шубу. Или будем драться один на один. Афрозаяц".
— Пропаду я здесь! — Цапель переминался с ноги на ногу. — Совсем закоченею!
— Ну заяц! Ну даёт! — свинка наколола бумажку на совиный клюв и поставила опрокинутые сани на полозья. — От клина, говоришь? Ладно. Прыгай на корму. Там разберёмся.
Цапель поспешно влез на сани. А Морская свинка, широкая душа, накинула на него свой бушлат, вскочила сзади на полозья и оттолкнулась ногой. Экипаж тронулся с места и исчез за поворотом.
А заяц откопался из сугроба и осторожно подошёл к спящей сове.
— Говорил я тебе, что мы ещё встретимся?! — процедил он сквозь зубы.
— Хр-р! Хр-р! — ответила сова, поворачиваясь на бок.
— Ну так вот! — пообещал заяц. — Мы ещё встретимся!
Он отбежал на безопасное расстояние и бросил в сову снежком. Но не добросил. Потому, что расстояние было безопасное.
А Лёва, тем временем, готовился к полёту. Он критически осмотрел своё хозяйство. Большая серебристого цвета "сигара" дирижабля возвышалась посреди гаража. Рядом стояла корзина для пассажиров. Поленница с топливом была аккуратно сложена у стены. Единственное, чего не хватало, так это печки. Той самой печки, которая должна была нагнетать горячий воздух в дирижабль и приводить его в действие.
Дверь гаража заскрипела на ржавых петлях и впустила внутрь Морскую свинку. Вокруг неё клубилось облако пара. А за спиной маячило долговязое существо с голыми ногами и длинным клювом.
— Ага! — воскликнула свинка. — Вот он — дирижабль!
И, отстранив Лёву, вразвалочку приблизилась к серебристой "сигаре". Она, конечно, знала что Лёва строит у себя в гараже, но видела это впервые. Свинка приложила ухо к поверхности "сигары" и постучала по её корпусу.
— Пустой! — удивилась она.
— А ты как думала? — ядовито поинтересовался Лёва.
— Ну-у-у!... — неопределённо произнесла Морская свинка.
— Пустой! — страус забегал по гаражу. — Вот именно, что пустой! А когда в нём будет горячий воздух, он полетит быстрее Сажи!
— А когда будет? — робко спросил долговязый, кутаясь в бушлат.
— Печки нет, — мрачно ответил страус.
— Да вот, познакомься! — спохватилась Морская свинка. — Это Цапель. На Юг ему надо.
— Выручайте, братки! — просипел Цапель. — Третий день прозябаю в лесу-то! Совсем прозяб!
— Эх, сюда бы ледокол! — крякнула свинка.
— Ладно, — Лёва принял решение. — Все за мной.
А мышонок Серафим в этот зимний день чувствовал себя замечательно. Он сидел в качалке рядом с печкой, пил из блюдца горячее молоко и рассматривал в телоскоп приколотую к стене булавками карту звёздного неба.
Карта, печка и телоскоп достались Серафиму от дедушки. А дедушка у мышонка был знаменитый. Когда-то дедушка играл в театре. Вернее, сыграл он всего одну роль, но зато как сыграл! До этого дедушка долго прожил под сценой, благодаря чему выучил назубок почти весь театральный репертуар.
Однажды в театре выступала приезжая труппа. И, можете себе представить, дедушка в жизни не слышал такой скучной пьесы. Актёры молча скакали по сцене, выбивая из досок пыль, вертелись и дрыгали ногами. Видимо, они позабыли текст. И тогда дедушка решил спасти представление. Он вышел на сцену и произнёс всего одну реплику.
