Его отец тоже называл ее «моя дорогая». И разговаривал с ней таким же снисходительно-презрительным тоном. Виктория с трудом удержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо, и ограничилась тем, что сказала с нескрываемым ехидством:
— Какое счастье!
Но он продолжал, кажется, даже не заметив насмешки:
— Признаться, никогда не думал, что встречусь еще раз с тобой.
— Я тоже на это надеялась, — отпарировала Виктория.
— Гувернантка, — задумчиво промолвил он. — Какое странное и непрочное положение занимает она в доме. Вроде бы и не член семьи, но в то же время и не прислуга.
Виктория вытаращила на него глаза.
— Когда это ты успел ознакомиться со всеми «странностями» положения гувернантки?
Он склонил голову набок и посмотрел на нее с обманчиво-дружелюбным выражением.
— И как давно ты этим занимаешься? Знаешь, я нахожу довольно забавным, что английские аристократы доверяют тебе воспитание своих детей.
— Уж во всяком случае я имею на это больше моральных прав, чем ты.
Он неожиданно расхохотался.
— Но ведь я никогда не выдавал себя за образец добродетели. Я никогда не притворялся честным и порядочным и никогда не прикидывался пай-мальчиком. — Он приблизился к ней и дотронулся до ее щеки тыльной стороной ладони. Прикосновение было пугающе нежным. — Я никогда не разыгрывал из себя непорочного ангела.
— Не правда! — вырвалось у нее. — Ты лгал мне. И лгал так искусно, что я вообразила себе, что ты мой идеал, что ты тот, о ком я всегда мечтала. А тебе от меня нужно было только…
Глаза его угрожающе сверкнули, он с силой сжал ее руку так, что Виктория чуть не закричала.
— Ну, что, что мне было нужно? Договаривай, Виктория.
Она молча пыталась вырвать руку. Внезапно он отпустил ее.
— Впрочем, к чему обсуждать сейчас мои глупые мечты и надежды.
Она глухо рассмеялась.
— Твои мечты? Что ж, мне очень жаль, что тебе не удалось заполучить меня в свою постель. Вероятно, это разбило тебе сердце.
Он шагнул к ней, в глазах его сверкнул опасный огонек.
— Ну об этом-то помечтать никогда не поздно, не так ли?
— Да, но только этой твоей мечте никогда не суждено сбыться.
Он пожал плечами, всем своим видом выражая свое недоверие ее словам.
— Господи, неужели я так мало для тебя значила? — горько прошептала она.
Роберт уставился на нее, не веря своим ушам. Да она была для него дороже всего на свете! Дороже самой жизни! Он обещал подарить ей луну, и будь он проклят, если бы не подарил! Он ведь так любил ее, что непременно нашел бы способ снять с небес этот сверкающий шар и преподнес бы его своей возлюбленной на серебряном блюде, если бы она того пожелала.
Но она — она никогда по-настоящему его не любила. Ей просто не терпелось выскочить замуж за богатого графа.
— Тори, — начал он, намереваясь обрушить на нее град упреков.
Но она не дала ему договорить.
— Не смей называть меня Тори!
— Почему? Ведь это я придумал для тебя это имя, — заметил он.
— Ты отказался от всех прав на меня семь лет назад.
— Я отказался? — повторил он, удивляясь про себя, как у нее хватает наглости сваливать на него свою вину.
В памяти его всплыли события той злосчастной ночи. Он ждал ее, стоя на холодном ночном ветру. Ждал больше часа, и каждая частичка его существа дышала любовью, желанием и надеждой. А она в это время спала. Спала, нисколько не заботясь о том, что он ее ждет.
Злость и ярость захлестнули его. Ему захотелось сжать ее в объятиях так, чтобы кости захрустели.
— Я вижу, Тори, ты успела подзабыть кое-какие подробности наших отношений.
Глаза ее гневно сверкнули.
— Я же сказала, не смей называть меня так. Я больше не та Тори, которую ты когда-то знал. За эти годы я сильно переменилась.
Он невесело усмехнулся.
— И кто же ты теперь?
Она несколько мгновений пристально смотрела на него, очевидно, решая, отвечать или нет на его вопрос. Наконец твердо промолвила:
— Я мисс Линдон. А последнее время просто Линдон, и все. Тори больше нет.
Теперь он и сам увидел новую Викторию. В чертах ее лица появились твердость и внутренняя сила. И в глазах читалась непреклонная решимость, которая почему-то неприятно его удивила.
— Да, ты права, — согласился он, пожав плечами с деланным равнодушием. — Ты не Тори. И возможно, никогда ею не была.
