— Чего уж там, — отвечала миссис Пенни. — Сроду не слыхивала ничего лучше.
— Ну а как же все-таки?
— Ах, до того мило, до того хорошо, правда ведь, Рейбин? — крикнула миссис Пенни вниз возчику через незаделанную щель пола:
— Что такое? — откликнулся возчик, вопросительно глядя на потолок.
— Правда ведь, оглашение Дика с Фэнси в прошлое воскресенье прозвучало очень хорошо? — снова донесся сверху голос миссис Пенни.
— Еще как, ребятки! Особенно в первый раз. А уж как вся паства зашепталась — просто страх, верно, сосед Пенни? — сказал возчик, подхватывая нить разговора и обращаясь к сидевшему в двух шагах от него мистеру Пенни очень громко, чтоб его услышали наверху.
— Просто не могу припомнить, чтобы когда еще так шептались, — отвечал мистер Пенни, тоже очень громко, — пусть слышат наверху. — А девушки от зависти даже в лице переменились. Право слово, сроду не видал, чтоб так завидовали невесте.
Лицо Фэнси то и дело вспыхивало румянцем; а сердце то и дело трепетало от радости.
— Да, может, это только потому, что в ту минуту никто не молился? — сказала она с притворным равнодушней.
— Ну, нет, ничего подобного. Все из-за вашего высокого положения. Они так переполошились, будто застали Дика, когда он, обнимал и целовал вас. Правда, миссис Дьюи?
— Вот, вот, похоже на то.
— До чего же любят люди судачить про других! — воскликнула Фэнси. — Да ведь, милая, коли вы сложили про себя песню, чего же винить тех, кто ее распевает?
— Господи! Как я все это выдержу? — снова вымолвила невеста, на этот раз обращаясь лишь к находившимся в ее комнате женщинам. Лицо у нее пылало, широко раскрытые глаза блестели, она дышала тяжело и прерывисто.
— Отлично все выдержишь, детка, — спокойно отвечала миссис Дьюи. Самое страшное — когда за тобой приезжают, чтоб ехать в церковь, а уж когда идешь к алтарю, откуда только храбрость берется. Я сама через все это прошла и глазом не моргнув, хотя, само собой, опустила очи долу и приняла скромный вид, как оно и подобает девушке. И ты смотри про это не забудь, Фэнси.
— А я, как сейчас помню, входила в церковь смирная, будто овечка, подхватила миссис Пенни. — Да ведь Пенни, вы знаете, какой коротышка. Но, само собой, внутри-то у меня все дрожало. Ну, думаю, чему быть, того не миновать! Вот и вы скажите таким же манером: «Чему быть, того не миновать!»
— Неужели в словах «чему быть, того не миновать» такая удивительная сила? — спросила Фэнси.
— Еще бы! Если только скажете с верой, то и не заметите, как обвенчаетесь.
— Ну, если так — хорошо, — сказала Фэнси, вспыхнув. — Чему быть, того не миновать!
— Ай да невеста — не посрамит жениха! — сказала миссис Дьюи.
— Надеюсь, он придет вовремя! — продолжала невеста, придумывая новую причину для тревог, раз предыдущая была опровергнута.
— Страх как будет жалко, если он не придет, коли вы уж так расхрабрились, — сказала миссис Пенни.
Дед Джеймс, уловивший обрывки разговора женщин, громко промолвил внизу озорным голосом:
— А я помню такие случаи, когда жених и вовсе не являлся на свадьбу.
— Да, верно, бывало раньше и такое, — подхватил мистер Пенни, протирая стекла очков.
— Ах, вы только послушайте, что они там внизу говорят, — зашептала Фэнси. — Тише, тише! Она прислушалась.
— Всякое бывало, ведь правда, Джеффри? — продолжал дед Джеймс, обращаясь к вошедшему Джеффри.
— Что бывало? — спросил Джеффри.
— Да когда жених не являлся в церковь.
— А то как же, — отвечал лесник.
— Вот я и говорю, один раз было так, что свадьба не состоялась, потому что жениху невеста надоела, он взял и не явился. А в другой раз жених шел лесом и попал в капкан и три месяца провалялся в постели, пока не поправился, так что пришлось делать оглашение снова.
— Какой ужас! — воскликнула Фэнси.
— Да они это нарочно, милочка, чтобы подразнить тебя, — сказала миссис Дьюи.
— Прямо жалость берет, как подумаешь, чего только не проделывают с бедными невестами, — опять донеслось снизу. — Послушали бы вы моего шурина причетника Уилкинса, — чего он только не нагляделся за тридцать-то лет, присутствуя при венчаниях, — то одно стрясется, то другое, горе одно, прямо волосы встают дыбом.
