Созерцание — это вовсе не бездействие. Как живет любой организм? Он чередует труд и отдых. Никакой человек не может быть активен 24 часа в сутки, сон необходим ему точно так же, как бодрствование. И ведь во время сна человек на самом деле не совсем бездействует — его мозг обрабатывает информацию, полученную задень, отбрасывает ненужное. Происходит своеобразная «промывка» душевных окон. Это и есть своего рода созерцательная работа.
И невозможно одновременно и действовать, и созерцать, необходимо менять режимы действования. Скажем, если человек занимается не тем, чем нужно, как он поймет это, находясь в безостановочном беге? Действующий может видеть только то, что находится перед его носом, а созерцающий пытается подняться над ситуацией, посмотреть шире: вдаль, назад, направо, налево.
Другое дело, что неверующим исключено присутствие Божие в жизни. Если верующий, зная свою ограниченность и зная, что Господь — Вседержитель, может обращаться к Нему, спрашивая: «А что Ты ждешь от меня? Что я должен делать, куда благословишь меня двигаться?», то у неверующего этого нет. Он не спрашивает и не ждет ответа, но, где на эмоциях, где на интуиции, пытается двигаться туда, куда, как ему кажется, двигаться правильно.
Как больная собака нюхает траву, пока не найдет нужную, лечебную для нее. Как рыба, идущая на нерест, выбирает речные пути. Человек совершенно точно так же может интуитивно делать правильные вещи. Но в любом случае его тревожит: правильно ли я делаю? правильно ли то, чем я занимаюсь? Ведь когда человек делает совершенно не то, к чему призван, он разрушается, он чувствует себя выпавшим из правильного потока жизни и лежащим на обочине или идущим куда-то в ложном направлении.
Тонкая грань ложного упования
— Впрочем, для верующего человека есть вторая опасность — он может слишком много полагаться на Бога.
У Лескова описывается такой анекдотический случай: какие-то фуражиры в кавалерийских войсках не обеспечили нормальной пищи коням. И вот начинается поиск виновных: инспектирующий генерал кричит на полковника, полковник — на подполковника, подполковник сваливает все на капитана, капитан — на интенданта, интендант — на фуражиров, фуражиры — на Господа Бога, а Господь Бог — «не конюх, чтобы ваших лошадей кормить!»
И действительно, тут надо вовремя оборвать эту цепочку, чтобы не сваливать на Бога свои неисправности, не говорить «так Богу угодно!», тогда как исправление ситуации было в наших силах.
Бог не все устраивает без нас. Какие-то вещи Он действительно делает Сам, Своей силой, а какие-то — с нами, и только после того, как мы начинаем действовать. И халатное, небрежное отношение к жизни может быть следствием такого неправильного упования на милость Божию — преступного упования на самом деле. Например, такого: «Буду грешить, ведь Бог милостив! Что Он, не простит меня, что ли? Простил ведь Христос блудницу, простил мытаря, простил разбойника, и меня простит, ничего страшного!» И так же в деятельности человеческой: «Бог даст. Коль не даст, то не даст!» А грань-то очень тонкая.
Если от неверующего требуется созерцательность, размышление и постепенный приход к мысли о существовании Творца, к Которому надо обращаться за благословением и помощью, то от верующего требуется иногда большая степень активности в принятии решений. Следует сдержать его в иной раз чрезмерных упованиях на то, что Бог и без него все сделает и устроит.
— Вы сказали, что между «правильным» и «неправильным» упованием — очень тонкая грань. Как Вам кажется, как понять, где пролегает эта грань? Когда слова «я полагаюсь на волю Божию» будут добродетельны, мужественны и правдивы, а когда они все-таки будут лукавством, попыткой устраниться от деятельности?
— Мне кажется, это очень тонкий внутренний вопрос, который каждый человек должен решать внутри своего сердечного святилища. Это вопрос честности и самопознания.
Человек может по видимости бездействовать, говоря: «Я не пойду туда или я не займусь этим (не поступлю работать в этот коллектив, и не подпишу этот контракт, и не буду дружить с этим человеком и т. д.), потому что я знаю, чем все закончится: это бесперспективно, гибельно и вредно для всех, и для меня в том числе». Это одно дело, здесь отказ от деятельности основан на предвидении ее гибельных плодов. Здесь есть честная нравственная позиция и ответственность.
