Мы забегаем вперед, но, поскольку мы воссоздаем историю превращения Дэвида Джонса в Боуи и Боуи в Зигги, следует помнить один важный факт. Бэкграунд помог ему, не только дав нечто, что хотелось преодолеть и от чего хотелось убежать, но и в буквальном смысле. Вне всяких сомнений, Дэвид сталкивался с препятствиями и трудностями. Получив травму, в результате которой зрачок его левого глаза навсегда остался расширенным, он оказался в больнице, куда его срочно отвез отец сразу после несчастного случая, в итоге ему потребовалось несколько месяцев лечения и реабилитации. Дэвид ссорился с матерью, встревоженной его одержимостью музыкой и модой в ущерб учебе, она «хотела, чтобы я притормозил». По его словам, он часто уединялся в комнате, думая: «Им меня не победить» (но разве не так думали мы все, когда были подростками?). А еще был Терри и связанная с ним семейная история, к которой мы вернемся позже. Однако, во всяком случае, у Дэвида был отец, который всерьез занимался им, материально поддерживал и дал ему многое из того, что впоследствии помогло ему сформировать выдающийся образ. Именно отец, то ли просто по иронии судьбы, то ли благодаря своему самоотверженному великодушию, помог сыну вырасти из Дэвида Джонса, переписать историю своего детства и отказаться от своей фамилии.
Вместе с тем в Бромли 1960-х годов было множество игравших в группах ребят, которые, подобно Дэвиду, пользовались преимуществами среднего класса, домашним комфортом и поддержкой семей. Его успех, разумеется, не только заслуга отца. Все то, о чем говорилось выше, уже позволяет нам почувствовать поразительную веру Дэвида в свои силы. Для, казалось бы, ранимого и замкнутого подростка он упорно добивался исполнения своих желаний. Его музыкальная карьера в 1960-е состояла из последовательных, упрямых попыток создать нечто оригинальное и выразительное из доступных ему материалов. Он по кусочкам смешивал жанры и стили, цеплялся за то, что работало, и быстро отказывался от остального. Он пытался выдумать что-то новое, оставаясь частью системы. Он не хотел стать великим блюзменом, поп-певцом или фолк-исполнителем. Он объединил свои музыкальные таланты с чутьем на моду и визуальное искусство, используя все эти дарования как средства для достижения своей цели. Он хотел добиться звездной славы совершенно особого рода.
Незадолго до того, как войти в состав The Konrads, в июле 1961 года Дэвид в очередной раз побывал в театре, теперь на мюзикле «Остановите Землю – я сойду»[23], и был потрясен сценическим талантом Энтони Ньюли и его властью над публикой.
«Он повторял „Остановите Землю“, и исполнители замирали на месте, а он выходил на авансцену и начинал разговаривать со зрителями. Затем он говорил „Ладно“, и все снова приходили в движение. Актрисы двигались как заводные куклы, поднимая и опуская руки и ноги. Это просто поразило меня, и я понял, что хочу что-то у него позаимствовать, но не знал, что именно. Вот тогда я и начал создавать свой собственный стиль».
Даже приняв во внимание склонность Боуи к переписыванию своего прошлого, мы можем проследить этот побудительный мотив на протяжении всей истории его участия в местных группах. Увлеченность саксофоном (спасибо Ронни Россу) обеспечила ему участие в The Konrads. Дэвид начал брать на себя функции вокалиста и написал несколько собственных песен, перемежая ими, по его словам, обычные каверы «всего того, что было тогда в хит-парадах». Они работали усердно, не отказываясь от приглашений, и выступали, ублажая слух толпы посетителей паба Royal Bell в Бромли и танцевального зала Beckenham своими версиями песен Shadows и «Johnny B. Goode» Чака Берри. Публика прекращала танцевать и отходила от сцены, когда группа начинала играть композиции Дэвида, но он настаивал на своем, стремясь не ограничиваться исполнением ожидаемого набора каверов. Он бросал вызов своей неуверенности, исполняя на каждом выступлении по две песни («Я никогда не был полностью уверен в своем голосе»), и, возможно, чтобы побороть робость, начал придумывать собственный рок-н-ролльный образ. Дэвид сообщил товарищам по группе, что фамилия Джонс – банальная, и попробовал использовать псевдонимы Лютер Джей и Алексис Джей. В результате он остановился на варианте Дэйв Джей и стал изображать заглавную букву в автографах в виде саксофона.
