Они посидели на берегу еще какое-то время, молчаливо наблюдая за прибоем и темными спинами подплывших к берегу дельфинов.
— Скажи мне что-нибудь, — произнесла Софи.
Харлан достал из сумки два бумажных стаканчика и наполнил их кофе.
— Что именно?
— Почему ты так упорно отказываешься продавать мебель, которую делаешь? — Она поблагодарила его за кофе, сделала глоток, затем повернулась и уселась лицом к Харлану. — Ты ведь отличный столяр!
Он многое рассказал Софи Уотсон за сегодняшний вечер, но не сказал правды о своем детстве.
Харлан отпил кофе, наблюдая за прибоем и сожалея о том, что не сможет уклониться от ответа.
— Я не думаю, что разумно строить карьеру на основе хобби, — сказал он.
— Почему? Я так и сделала. Я люблю развлекать людей и люблю готовить. Вот и открыла кофейню.
— У тебя жизнеспособный бизнес. А производство мебели… рискованное предприятие.
— Этим занимаются многие!
— Да, но я не хочу. — Он сделал глоток кофе и снова посмотрел на прибой, надеясь, что Софи сменит тему.
Но она упорствовала:
— Не у многих такой талант, как у тебя. Ты делаешь великолепную мебель. И уникальную. Кстати, на днях я разговаривала с Тобиасом…
— Ты виделась с моим братом?
Она рассмеялась:
— Харлан, мы живем в маленьком городке. Я вижусь с Тобиасом постоянно. Он приходит в кофейню позавтракать и выпить кофе. Он любит кофе мокко с молоком и выпечку с апельсинами и клюквой.
— Я этого не знал.
— Это потому, что ты все время думаешь о работе. — Она сняла с головы капюшон свитера, подставляя золотистые локоны теплым лучам солнца. — В любом случае я узнала о том, что вы родственники, только тогда, когда он сказал, что его брат ведет радиошоу на FM-радиостанции «Здравствуй, город!». Мы поговорили…
— Обо мне?
Легкий румянец залил ее щеки.
— О тебе. Ну и о других…
— О других?.. — поддразнил он, любуясь ее смущением и чувствуя себя таким счастливым, каким не чувствовал долгое время.
— А это тебя не касается. — Она широко улыбнулась. — Тобиас сказал, что ты уникальный столяр. Обеденный стол, который ты смастерил, заслуживает того, чтобы его выставили в музее.
Харлан покачал головой. Тобиасу всегда нравились работы брата. И хотя Харлан просил его никому не рассказывать об этом проклятом обеденном столе, хвастливый Тобиас не мог не сообщить о нем Софи.
— Мой брат необъективен.
— Я посмотрела твои работы и, знаешь, тоже осталась под впечатлением.
— Спасибо, но все-таки я должен заниматься основной работой.
Зеленые глаза Софи внимательно оглядели его.
— Ты боишься?
Харлан уставился на прибой. Куда подевались дельфины?
— Я просто практичный человек.
— Я думала, ковбои ничего не боятся.
— Мы много чего боимся. Но больше всего — разъяренных быков и требовательных женщин.
Она рассмеялась:
— К счастью, сейчас здесь нет ни того ни другого.
Он выгнул бровь:
— Я вынужден не согласиться. Ты самая требовательная из известных мне женщин.
— Разве? — Ее взгляд снова стал дразнящим. — Что ты скажешь, если я потребую еще одного поцелуя?
От желания кровь забурлила в жилах Харлана, у него запульсировало в висках. Он хотел Софи так сильно, как ни одну женщину. Но они не могли предаваться страсти на виду у всех. Поэтому он наклонился и быстро и крепко поцеловал ее в губы.
— И все?..
— Имей терпение. — Он провел пальцем по ее губам и поборол желание уложить Софи на одеяло и снова ощутить вкус ее губ. — После мы закончим то, что начали.
— Обещаешь?
Он усмехнулся:
— Клянусь!
Софи рассмеялась, и он обнял ее. Они повернулись лицом к океану и через секунду снова увидели трех темно-серых дельфинов.
— Какие же они красивые, — прошептала она, словно боясь спугнуть морских животных. Через несколько секунд грациозное трио исчезло в глубинах океана. — Мы должны уходить. Пора возвращаться в реальность.
На какое-то время Харлан совсем забыл о своих обязанностях. Забыл о работе. О семье. Он просто наслаждался общением с Софи.
— Да, ты права, — сказал он.
Но когда они стали сворачивать одеяло и собирать остатки еды, Харлан пожалел о том, что Софи оказалась права.
