Будет ли он рассказывать об их катании на карусели? Софи надеялась, что он не станет этого делать. Он обещал.
— Ты действительно упрямая, — сказала стоящая позади нее Милдред. — Вот почему твоя кофейня приносит доход. Вот почему тебя выбрали в качестве коммерческого директора Лотереи любви и предложили возглавить комитет по сбору средств для открытия оздоровительного центра. Потому что с этим не справится никто, кроме тебя.
Софи знала Милдред большую часть своей жизни и редко слышала от нее так много комплиментов в один присест. Милдред Мейерс была хорошей, щедрой и эксцентричной женщиной, но не любила кого-то хвалить.
— Спасибо.
Милдред погрозила ей пальцем:
— Я также сказала: твое упрямство может приносить тебе вред. Ты так упорно отвергаешь Харлана Джонса, что не замечаешь очевидного.
— А что я должна заметить? — Софи снова посмотрела на Харлана.
Он поймал ее взгляд, приподнял шляпу в знак приветствия, и у Софи засосало под ложечкой.
— Вы двое созданы друг для друга. Нет иной женщины в мире, кроме тебя, которая настолько подходила бы Харлану. Поэтому я не собираюсь ставить его в пару с другой девушкой. — Милдред одарила Софи милой, но решительной улыбкой. — Просто закрой глаза, и ты увидишь то, что вижу я. Харлан Джонс идеальный мужчина для тебя.
«Если бы только она оказалась права», — подумала Софи.
Вздохнув, она отвела глаза от Харлана и занялась продажей билетов.
Ночная тьма накрыла Эджертон-Шорс, словно темное одеяло. Усталые, но счастливые посетители городского парка неторопливо расходились по домам.
Помощники Харлана демонтировали аппаратуру и уже ушли, а он задержался. Ему следовало возвращаться домой — его собаки, вероятно, уже жевали диван в гостиной. Но Харлан не спешил уходить из парка.
Софи Уотсон только что вышла из будки по продаже билетов. Отбросив пряди волос от лица, она глубоко вздохнула. Под ее глазами залегли тени, но Харлану она все равно казалась красавицей. Как всегда.
— Устала? — окликнул он ее.
Она вздрогнула, но сразу расслабилась, как только увидела Харлана.
— Да. Работала то там, то здесь, и так всю неделю. — Она вздохнула. — Я неисправимый волонтер.
— Волонтер?
— Если кому-то что-то нужно сделать, я первой предлагаю помощь. — Она покачала головой. — Меня либо называют умницей, либо делают козлом отпущения.
Харлан преодолел расстояние между ними за три шага:
— Я считаю тебя умницей.
— Спасибо. — Она снова вздохнула, потом посмотрела на последствия карнавала: — Вероятно, мне следует начать уборку.
— Разве это не могут сделать другие волонтеры?
— Могут, но…
— Остановись, дорогая. Похоже, ты ничего не ела за весь день. — Он протянул ей руку. — Давай что-нибудь поедим, нарастим мясо на наши косточки.
Она рассмеялась:
— Мне это не нужно.
— Пойдем. Обещаю: кусаться не буду!
Как только Харлан произнес эти слова, то сразу же представил, как прикасается губами и языком к нежной, как персик, коже Софи…
Черт побери, что он делает? Почему рядом с ней ему в голову приходят такие безумные мысли?
Она взяла его за руку и улыбнулась, совершенно не догадываясь о его порочных размышлениях.
— Тебе нравятся «уши слона»?
— Если к ним подается чай со льдом, то нравятся.
Софи рассмеялась, и они пошли по парку. Играла музыка, оставшиеся здесь горожане толпились около аттракционов. Около одного из них раздались аплодисменты, когда тощий подросток выиграл гигантского плюшевого дельфина для своей подруги. Она схватила игрушку, прижала ее к груди и крепко поцеловала своего парня у всех на глазах.
— Я люблю дельфинов, — сказала Софи. — Они мои самые любимые животные.
— Хочешь выиграть игрушечного дельфина?
— О нет. Я предпочитаю настоящих дельфинов. До того как открыть кофейню, я каждое утро ходила на пляж, чтобы их увидеть. Когда воздух прохладный, они подплывают почти вплотную к берегу. Они изумительные. — Софи вздохнула. — Теперь я так занята по утрам, что больше не хожу на пляж и не вижу дельфинов.
— Ты должна найти время, — сказал Харлан.
— Должна. — Она наблюдала за целующейся парочкой. — Когда-нибудь…
— Не могу вспомнить, когда в последний раз был на карнавале, — признался Харлан, когда они прохаживались между аттракционами. — Похоже, старею…
