Голова у стража запрокинулась, глаза были закрыты. Тело соединялось с моим так плотно, как ему только удалось. Цветные линии на нем уже не горели, и я заметила, что на мне и Аблойке их тоже не осталось. Но сияние кожи Мистраля казалось необычным; миг спустя я поняла, что по нему как будто бежит тень. Похожая на отражение - только не того, что окружало нас.
Мистраль так и остановился, будто застыв: нижняя половина тела прижата ко мне как только возможно, а верхняя приподнята на вытянутых руках. Он открыл глаза и взглянул на меня: в этих глазах - словно в окошке в далекие небеса - бежали облака. Бежали, будто подгоняемые бурным ветром, и я поняла, что это их отражение я видела у него на коже. Облака - нет, грозовые тучи клубились в его теле.
Ветер все рос, развевал мне волосы, закручивал листья в поземке. Приближалась гроза, и я видела, как она растет в теле Мистраля. Мистраль повелевал ветрами, повелевал небом - в прошлые времена он был громовержцем, богом бури. В глазах у него мелькнула первая молния.
«Прошлые времена» оказались не такими уж прошлыми.
Мистраль вышел из меня со вздохом, отдавшимся дрожью по всему его телу. Его экстаз передался мне - я задышала коротко и часто. Мне показалось сперва, что в глазах у него идет дождь вдобавок к молниям, а потом он моргнул, и я поняла, что это слезы.
Были б мы наедине, я бы спросила, в чем дело, выяснила причину, но в присутствии стольких мужчин делать это нельзя. Нельзя говорить при них, что Мистраль льет слезы, и нельзя спросить о причине и надеяться на правдивый ответ. Но для меня очень много значило, что Мистраль, повелитель бурь, плачет, отведав моего тела.
– Слишком долго ты ждал, - тихо сказал Аблойк.
Мистраль посмотрел на него и просто кивнул; несколько скупых сияющих слезинок скатились у него по щекам. Он повернулся ко мне, и на лице у него была нежность, а в глазах - откровенное страдание. Мистраль поцеловал меня, на этот раз очень нежно.
– Я забылся, принцесса, прошу прощения.
– Можешь и дальше целовать меня с силой, только не задуши.
Он едва заметно улыбнулся и так же едва заметно кивнул. А потом осторожно на мне вытянулся, яичками прижавшись к моему паху, а головкой доставая мне до верха живота. Вздохнув, Мистраль лег на меня всем весом и обвил меня руками. Голову он свесил чуть сбоку от меня, и с него как будто спало огромное напряжение. Как будто на душе у него становилось легче как раз в то время, когда сам он тяжелел на мне. Я легонько поцеловала его в ухо, потому что только до уха и могла дотянуться.
Он опять вздрогнул, а вместе с ним и я, потому что он прижимался ко мне очень плотно. Ветер сдул мне на лицо пряди его и моих волос, перемешав алые и серые локоны - почти как сливалось воедино неоновое сияние нашей магии. Вместе сильнее, чем поодиночке. Тучи в глазах Мистраля бежали так быстро, что при взгляде голова начинала кружиться.
Он приподнялся на руках, отпустив меня - чтобы взглянуть в лицо:
– Я мог бы целовать тебя всю, но я не этого хочу. Я хочу кусать.
Мне пришлось откашляться, и все равно голос подрагивал, когда я ответила:
– Не до крови, и чтобы не осталось шрамов, и не так сильно, как было с грудью. Для такого подготовки маловато.
– Подготовки? - переспросил он.
– Предварительных ласк, - пояснил Аблойк. Он стоял на коленях у моей головы так тихо, что я о нем и забыла.
Мы повернулись к Аблойку вдвоем.
– Отойди подальше, - попросил Мистраль.
– Здесь в круге с вами только я остался, и мне уходить нельзя.
«Круг», подумала я, и поняла, что он прав. Синие, зеленые и красные линии вокруг нас замыкались в круг. Все остальные стражи были разрисованы линиями и завитками, но вокруг нас троих сияние образовало барьер. Ветер преодолевал его без труда, а вот что-то другое может и не перейти. Не знаю, что именно другое, но мне достаточно известно о магических кругах: кому-то или чему-то они не дают войти, а чему-то еще - выйти. Такова их природа, а сегодня именно суть вещей, их природа выходила на свет.
Я погладила спину Мистраля, провела по линии позвоночника, пробежала пальцами по напряженным мышцам. Он закрыл глаза и сглотнул, и только потом взглянул на меня.
