Побег. Записки следователя - страница 40

– Слушай, Алексей Николаевич, я диву даюсь, смотря на тебя. Нормальный ты мужик, толковый руководитель, а поступаешь, как ребёнок. Я-то тут при чём? Розыск – ваша стихия, и ты, как начальник уголовного розыска, должен был в первую очередь заботиться о фотографиях. Ты что, забыл? Я ведь лично сам вручил тебе фотографии беглецов перед моим выездом в хутор. Я что-то в последнее время не понимаю тебя. Стал наезжать на меня. Я что у тебя работу отнимаю или ножку подставляю. Не понимаю. Объяснись?

Пазин неожиданно переменил тон и примирительно проговорил:

– Ты прав, прости! Я, действительно, забыл про эти фотографии. Будь они неладны! Дел по горло, только успевай вертеться. Тут ещё областное начальство покоя не давало. Разве не забудешь. Иногда забываешь, утро сейчас или вечер. Извини ещё раз!

– Думаешь, у меня мало дел? Хватает, как ты говоришь, по горло! Ладно, сейчас не время для разборок: кто прав, кто виноват, кто забывчив стал. Надо действовать вместе. Не надо делить: это твоё, а это моё. У нас общее дело. Алексей Николаевич, раз ты сам напросился ко мне, тогда давай решим один общий вопрос. Ты слышал, что полковник обещал к вечеру доставить Кулиничева?

– Конечно, слышал. Что от меня требуется?

– Так вот, если Кулиничев пойдёт в отказную, тогда я должен устроить очную ставку с Корнуковым. Корнуков живёт в городе Шахты, и его тогда необходимо будет доставить сюда. У следователей нет транспорта, а у вас есть УАЗик. Организуешь доставку?

– Да. На какое время?

– Я этого сказать не могу. Всё зависит от того, когда привезут Кулиничева и от его ответов на мои вопросы. Если всё пойдёт гладко, без сучка и задоринки, то поездка отпадёт сама собой. Машина тогда нужна будет только для того, чтобы повезти Кулиничева к этой женщине. Возможно, она ещё нужна будет для доставки в отдел беглецов.

– Лады! – последовал дружелюбный ответ Пазина.

– Давай свои фотографии, – сказал я Пазину, – сам решу этот вопрос. На том мы разошлись. Я после ухода Пазина, взял фотографии беглецов и отправился в криминалистическую лабораторию.

– Валентина Петровна, хочу обрадовать тебя благой вестью! – сделав дружелюбный вид, воскликнул я, как только зашёл в лабораторию.

Глухова изумлённо уставилась на меня и, по-видимому, не усмотрев в моих действиях подвоха, спросила:

– Ты, Рудольф Васильевич, всегда таким способом завоёвываешь симпатии женщин?

– Ну что ты, Валентина Петровна, не у всех, только у некоторых…

– Не ходи вокруг да около, я тебя знаю и вижу насквозь, – не дослушав мою болтовню, проговорила Глухова, изучая своим пристальным взглядом меня. – Давай, выкладывай, что хочешь от меня? Твой вид выдаёт, что ты пришёл по делу. Ну, что, угадала?

– Твой взгляд насквозь пронзил меня. Признаюсь. По делу. Вот фотографии двух беглецов…

– Можешь не продолжать. Когда они нужны?

– Я обещал высшему начальству к концу рабочего дня. Улавливаешь? Без стеснения!

– Какой толк, если даже скажу нет! Всё равно к концу рабочего дня они должны быть. Надо! Понимаю! Доволен? Подхалим несносный!

– Премного благодарен за высшую оценку моей деятельности, Валентина Петровна!

Вдруг Глухова засуетилась и изучающе уставилась на меня.

– Обещать-то обещала, только вот, как со временем быть! Посмотри-ка на часы, Рудольф Васильевич?

Я глянул на свои руки и развёл их.

– Извини, Валентина Петровна, у меня часов нет.

– Что так! Не заработал денег на часы? – поддразнила Глухова меня. – А вот у меня есть! Смотрю на них, и они показывают…

– Знаешь, Валентина Петровна, как раньше говорили: счастливые люди на часы не смотрят!

– Вот оно что! – тихо вздохнула Глухова. А я вот, смотрю…

– Валентина Петровна, вижу, много времени, но мы ничего не можем изменить. Давай приступим к работе. Я буду тебе помогать. Ты пока фотографируй, а я приготовлю проявитель и закрепитель.

– А ты понимаешь в этом деле что-нибудь? – с сомнением посмотрела она на меня.

– Представь себе, что я в молодости активно и усердно занимался фотоделом. Даже в армии имел такую возможность. Да, да!

– Тогда вопросов у меня к тебе нет. Занимайся, если охота есть. Только буду рада.