По одному лишь виду Отто Штернхейма было понятно, что он за минувшие сутки гульнул и повеселился на славу. Весь покрытый ссадинами и ожогами, но, к счастью, не получивший серьезных ранений, главарь наемников выглядел уставшим, однако продолжал держаться на ногах. Так же, как его люди, хотя последних заметно поубавилось. Зато выжили такие, при взгляде на которых даже Кальтеру становилось не по себе, даром что он повидал на своем веку всяческих головорезов. Некоторые наемники разрисовали себе лица вражеской кровью, покрыв их узорами, подобно дикарям-каннибалам. У других на шеях висели ожерелья из отрезанных пальцев и ушей. Третьи и вовсе выглядели так, словно не вели все это время войну, а работали без передыху на скотобойне. Уж на что потрепанными были к этому часу Кальтер и его компаньоны, но рядом с Дикими Гусями они смотрелись очень даже прилично и цивилизованно.
Сам Штернхейм, несмотря на свои грубые манеры, подобных дикарских привычек не имел. Единственным боевым трофеем, которым он себя украсил, была ковбойская шляпа. Та самая, в которой, бывало, ван Хейс расхаживал по тюрьме в солнечные дни. И которую директор потерял, улепетывая во все лопатки от взбунтовавшихся зэков в цитадель. И теперь Отто сидел в этой шляпе неподалеку от блокированных ворот Поднебесья, переводя дух и зализывая раны после недавней стычки с Факельщиками.
Как понял Кальтер из обрывков разговоров повстречавшихся на пути сюда наемников, от «огнепоклонников» к этому часу осталась лишь горстка выживших. Да и та в страхе удрала на подводные уровни, откуда вряд ли высунется в ближайшее время. Что стало с Абу Зейданом, Обрубку не удалось подслушать, но его это и не волновало. Главное, он устранил со своего пути Факельщиков, и теперь они, так же, как бледные твари, не представляли для него серьезной помехи.
Несколько Диких Гусей преградили компаньонам путь, едва те приблизились к ставке их главаря. Но Отто, узрев знакомые лица, велел пропустить к нему визитеров. И даже проявил великодушие, не став отбирать у них оружие.
— Надо же, эти сукины дети все еще живы! — воскликнул Штернхейм вместо приветствия. — Не ожидал, честно говоря, больше вас увидеть, после того как снизу примчалась целая орда тех долбаных чудищ… И как ваши успехи в поисках пакалей?
— Полное фиаско, как видишь, — соврал Куприянов, чей единственный трофей по-прежнему скрывался под повязкой на левом плече. — Не было там никаких артефактов, а иначе мы бы сюда не приперлись, а давно телепортировались с Татакото куда подальше.
— Я так и знал, что ни хрена у вас не выгорит, — не удивился Отто. — Где это видано, чтобы возле одной кляксы пакали как грибы росли бы и росли… Зато вместо них ты, Обрубок, гляжу, свою вторую руку отыскал! Солидный прибамбас! Прямо как из фильма про киборгов. Можешь теперь небось гайки без ключей откручивать и гвозди без молотка забивать.
— Примерно так, — подтвердил Кальтер. — Жаль только, что на большее этот инструмент не способен, и с атолла на нем не уплыть… Но я пришел к тебе не за тем, чтобы протезом хвастаться, а по делу. Важному делу, если быть точным.
— Само собой, по важному, а как же иначе? — хохотнул «гусиный» главарь. — Решил, пока не поздно, влиться в ряды победителей и помочь нам штурмовать Поднебесье?
— Бери выше. Я не только помогу вам его штурмовать, но и в скором времени открою для вас его ворота.
— Каким образом? Пробьешь их своим железным кулаком?
— Уверен, нам вообще удастся обойтись без тарана и взрывчатки.
— Как это? Ты просто постучишься и тебе откроют?
— Даже стучать не придется. Полагаю, что очень скоро вот эти ворота… — Кальтер указал на неприступную бронированную перегородку в конце коридора, — полагаю, что эти ворота откроются сами, поскольку кое-кто по другую их сторону в этом очень заинтересован.
— Почему именно они, а не ворота вертолетного ангара? — осведомился Штернхейм с явным недоверием в голосе.
— Потому что человек, который их откроет, не рассчитывает на вашу благодарность. И хотел бы при этом выиграть для себя максимальную фору, чтобы успеть от вас спастись, — пояснил Обрубок. — А такое возможно лишь в одном случае: если вы вторгнетесь в цитадель отсюда, а не сверху.
