Вот это бесило более всего. У него не было желания заниматься этой запутанной тайной, не имеющей для него лично никакого значения. Впрочем, в его компетенцию и не входила охота за обычными преступниками. Шильке был офицером контрразведки. Он обязан раскалывать чужие шпионские сети, а не каких-то там обычных убийц: тогда кто же переключил это дело на Абвер? Начальство наверняка посчитало, что это именно вражеская разведка выявляет места складирования произведений искусства? Возможно. Только никакая разведка не действовала бы столь глупо, убивая простых свидетелей. Так что, а может несчастные узнали о чужих лапах в этом деле и желали донести, что после войны кто-то желает наложить руку на сокровищах? Нет, это идиотизм. Любая вражеская разведка покончила бы с проблемой сразу, а не игралась бы в театральные убийства. А зачем, впрочем? Шильке не мог представить какой-либо причины для столь дурацкого решения дела.
Ему не хотелось во всем этом копаться, его интересовал Холмс. Но заниматься о был просто обязан. Ему ну никак не хотелось, чтобы шеф выслал его на восточный фронт, прямо на передовую. Он бы предпочел, чтобы фронт сам пришел к нему, да и то, в тот момент, когда сам он уже будет к этому готов.
Шильке откинулся на спинку стула. Холмс. Вот какое дело он должен был решить в первую очередь, разыграв тонко, в качестве абсолютного приоритета.
Вечер с Ритой был прелестен. Вообще-то, победу в этой битве он мог засчитать уже сегодня, но нет. Уж слишком опытным игроком он был. Теперь уже он соблазнял, применяя уловки, был уклончивым и окружал себя дымовой завесой тайны. Теперь уже он желал, чтобы его завоевывали, во всяком случае, довести к тому, чтобы она так считала. И определенных успехов он добился. Хотя его личный гарнизон буквально рвался к тому, чтобы сдаться прелестному противнику, но все же, по четкому приказу мужественно сидел в окопах, доказывая, что сражение легким не будет. Такая система приводила к тому, что окончательная победа обладала более приятным вкусом.
На подъезде перед зоологическим садом ожидала всего одна пролетка. Впрочем, этому трудно было дивиться. Ну кто бы хотел глядеть на животных зимой? Шильке уселся, но перед этим успел услышать от возницы:
— Герр лейтенант желает себе плед?
О Боже, ну и безграмотный акцент: «Жлаит сбе плеееед?» — вот как это звучало в его версии. Ну и деревня!
— Нет, благодарю, — коротко бросил он.
Возница отправился без приказа и без указания направления. Они проехали современнейшие надземные переходы над широкой улицей сразу возле Ярхундертхалле. У Гитлера был размах не только в совершаемых им преступлениях. Сейчас они въехали в микрорайон жилых футуристических зданий. А вот просто так Бреслау пригласил к себе величайших в мире архитекторов и попросил каждого из них показать, как будет выглядеть мир через пятьдесят лет. Шокирующая в своей простоте и красоте архитектура. Интересно, действительно ли мир будет выглядеть так в будущем?
— Я прошу прощения, — отозвался возница с козел. — Но тот герр, который меня нанял, требовал, чтобы я говорил на коклюше.
— На чем?
— Ну, на коклюше. И я даже узнал, что это такое. Только я им не болен. Ну, так он мне приказал чего-то делать со словами. Как бы на жаргоне.
Шильке расхохотался. Холмс действовал по настроению.
— На кокни, — поправил он.
— На чем?
— Это такой английский жаргон[21].
Возница даже заинтересовался. Они как раз проехали скрытую между покрытыми инеем деревьями астрономическую обсерваторию.
— Так у англичан тоже есть жаргон? Как у немцев в Баварии, к примеру?
— Да. — Шильке почувствовал себя несколько оскорбленным, потому что сам был родом из Баварии. Или этот чертов возчик что-то такое услышал в его голосе? Говорил так, словно желал посмеяться. — Они называют это сленгом, впрочем, жаргон этот дело чертовски сложное. В нем имеются слова, которых нет в английском языке. Их взяли напрокат в цыганском или еврейском языках.
— Евреи и цыгане?.. Пфуй, пфуй! Как они так могут?
И правда, это ведь дураки. Шильке рискнул подтрунить:
— Так каким же чудом это сейчас они мчатся к Берлину, а не мы, гении, на Лондон?
