— Если мы для вас только «носящие кровь», то как же мне называть тебя? Полутуат? Или Туат на две трети? — Морейн деланно рассмеялась, хотя ей было совсем не весело — Нет, на две трети не бывает. Может, четверть Туата? Что ты там скрываешь под своим шлемом? Может, в тебе вообще нет древней крови?
— А может, ты замолчишь, наконец?! — Гвен Лианар повысил голос. Распоясанность Морейн ставила его в тупик. Он привык общаться только со своим кругом, где речь всех была красивой и пространной. А Морейн разговаривала с ним, словно трактирщица. И как это ей только удавалось на изящном языке дивного Народа?
— Вот мы и получили ответ. Она причисляет себя к ним! — воскликнул Мидир. — Мы обвиняем тебя в трусости, слабости и в том, что ты предала свой народ, своих предков и Эринир и перешла на сторону врага-захватчика.
— А где были вы, когда Эринир сражался с захватчиками? Где были вы, когда мой брат пал от руки врага? Вы не пришли нам на помощь! Какое же у вас право обвинять меня в трусости и предательстве, если сами вы предали своих союзников и соплеменников? Никто из вас не попытался спасти плененную дочь вашего владыки, а теперь вы упрекаете меня в слабости? Где же ваши витязи и воины, которые готовы были бы сражаться с врагом? Почему они молчат? — Морейн обвела присутствующих гневным взглядом.
— Ты же знаешь, принцесса, что нападение было молниеносным, мы даже не успели собрать войско, — раздраженно начал Гвен Лианар, недовольный тем, что допрос перешел в обвинение допрашивающего.
— А-а, все-таки принцесса, — перебила его Морейн, — и, между прочим, ваша принцесса. Я наследница Оллатаров, если кто запамятовал. Это Оллатары всегда носили титул Белых Владык, и Летняя Страна признавала нашу власть. Вы, преданные короля Эохайда, теперь хотите избавиться от верховной власти Оллатаров и стать самостоятельными?
— Кто бы говорил, Морейн, о власти. Наш король Эохайд восседал на троне, ты же всего лишь рабыня у своих завоевателей. И ты еще требуешь власти?
— Я была не рабыней, а пленницей! Если ты, Белый Владыка, когда-нибудь окажешься в Поэннине. то узнаешь в чем заключается разница. Но сейчас и это изменилось. А если бы вы пришли на помощь своему королю или хотя бы спасли меня, а это уж точно было в ваших силах, учитывая, как вы ловко выдернули меня сюда, мне не пришлось бы попасть и в плен.
— Даже если бы ты была свободна, Морейн, мы не признали бы своей королевой полукровку.
— Да, полукровка, — зло проговорила Морейн, которой эта комедия нравилась все меньше. — Я полукровка, Эринирская принцесса, обвиняю тебя, Владыка, именующий себя Белым, тебя, выскочка, трусливо скрывающий свое лицо, так и не представившийся мне, и вас всех в том, что вы трусы и изменники, предавшие короля Оллатара и его детей. А еще я обвиняю лично тебя, красавчик, в том, что ты похитил сестру короля Белина. И если за первое преступление судить тебя уже некому, то за второе ты ответишь перед Белином и его братьями, и судить тебя, будь уверен, будут по человеческим законам. А если они тебе плохо известны, то сходи, полюбуйся на крепостную стену Поэннина, где вывешены на обозрение желающих головы преступников.
Все это Морейн гневно произнесла на одном дыхании и тут же начала жалеть о собственной дерзости. «Надо было попытаться мирно выяснить, что им надо, — подумала она, — а не лезть на рожон».
Гвен Лианар сделал рукой какой-то жест, и двое охранников, стоявших за спиной принцессы, крепко ухватив ее за локти, вывели через дверь на лестницу. Через два пролета лестница закончилась длинным коридором, в конце которого была дверь и стоял еще один воин-полукровка. Он с интересом осмотрел ее с ног до головы, а затем легонько втолкнул в дверной проем. За спиной принцессы тихо закрылась дверь.
Комната была чистая и небольшая, окон в ней не было, скамья и стол составляли все ее убранство. Ровный желтоватый свет шел от небольших светильников на потолке. На скамье сидел хмурый Харт. Морейн так ему обрадовалась, что даже не подумала о том бедственном положении, которое верный телохранитель разделил с ней. Она кинулась к нему с радостным воплем
