В алом шерстяном плаще король Белин неподвижно стоял, опираясь на длинный меч и наблюдая за стенами замка прищуренными глазами. В отличие от своего отца, Белин редко принимал участие в захватнических войнах, он посылал на них своих братьев, направляя их безудержную энергию в нужное русло. Но в этот раз, по настоянию Королевского Друида, ему пришлось отправиться во главе своего войска. Гвидион во что бы то ни стало хотел избавиться от Эринирского короля и его наследника — принца Серасафа. И то, что по материнской линии Белин происходил из Туатов, по мнению Гвидиона, могло пригодиться в войне с оплотом Дивного Народа. Белин не придерживался веры своих предков. Выращенный отцом, он относился к Туатам даже с большей ненавистью и презрением, чем Дунваллон. Так же, как Гвидион, он боялся той угрозы, которую несли его семье Оллатары.
Теперь, когда падение Эринира было предрешено, Белин с чувством детского озорства предвкушал, как встретится там с королем и принцем Туатов и посмотрит в их глаза. Он найдет в их замке святилище или алтарь, бросит вызов Великой Богине Туатов и будет равнодушно смотреть, как его люди разнесут на куски ненавистную святыню.
На этой войне король чувствовал свою неуместность. Командовал войсками Бренн. Словно бог войны, он носился на угасе, успевал всюду, замечая все, подбадривал своих воинов, когда пламенной речью, когда личными участием. От мирной, сытой жизни, которую Белин вел после смерти отца, он несколько располнел, но все же находил время для тренировок, особенно когда посещал Поэннин, где это было основным занятием его обитателей. Он и теперь был в неплохой форме и готов в нужный момент выполнить отведенную ему на этой войне роль.
Серасаф вывел свое войско навстречу врагу, жаркая сеча разгорелась под стенами замка. Морейн нервно расхаживала по приемной зале отцовского дворца. Вдруг витражное окно зазвенело и осыпалось сотней разноцветных искр. Мимо Морейн тяжело прогудела случайная вражеская стрела, вслед за которой в залу порвался шум битвы и звериный вой. Даже во дворце становилось опасно. Распахнулась дверь, и вошел Серасаф в забрызганных кровью доспехах, помятых в некоторых местах так, что краска, покрывавшая их, растрескалась и осыпалась. Зеленый цвет Эринира смещался с багровым цветом вражеской крови и тусклым металлическим блеском доспехов.
— Мы проиграли! — крикнул Серасаф на всю залу.
Затем он подошел к принцессе и протянул ей старинный кинжал с зеленой малахитовой рукоятью.
— Когда враги войдут в ворота замка, проткни этим кинжалом свое горло. Не бойся, ты не успеешь почувствовать боль. — Увидев хлынувшие из глаз принцессы слезы, он прижал ее к себе и сказал: — Морейн, они жестоки и кровожадны, если ты попадешься к ним живой, тебя ждет унизительное рабство или страшная смерть. Не забывай о своем происхождении, будь достойной наших предков. Туата де Дананн не сдаются в плен живыми. Я должен быть со своими воинами. Прощай!
И он, поцеловав принцессу в лоб, покинул залу. Ушел, оставив ее одну, поглощенный собственными мыслями о предстоящей последней битве. Принцесса с тоской смотрела вслед родному брату, в венах которого текла та же кровь, что и у нее. В ее руках остался кинжал в золотых ножнах дивной красоты с резной рукоятью, покрытой кровью то ли врагов, то ли родного брата.
Морейн вышла на крепостную стену и выглянула в бойницу. Это было неосторожно, вражеская стрела легко могла пронзить ее. Но завоеватели считали замок уже своим, вопрос о его сдаче был только вопросом времени. Победный колокол уже звучал в их головах, будущая добыча поделена, участь пленников решена. Зачем стрелять по своему добру? Холодный и мокрый ветер больно хлестал ее по лицу. Морейн всматривалась в грязную воду рва, окружающего замок, и чувствовала, что решимость покидает ее.
Вся земля вокруг замка, насколько хватало глаз, бурлила битвой. Все меньше было видно зеленых островков в черном месиве. К главным воротам подъехали трое всадников на жутких огромных конях. Один из них, в ярком алом плаще и шлеме, увенчанном золотыми шипами, зловеще сверкнувшими на солнце, заставил своего коня сделать несколько шагов вперед. Рядом с Морейн послышалось короткое восклицание. Она обернулась и увидела мать, впервые вышедшую из своей комнаты со дня похорон короля Эохайда. Королева постарела и поблекла, но лицо ее выражало решимость. Воин в алом плаще кричал что-то о том, что бой проигран, о сдаче замка, о выдаче короля и королены. Мать приказала Морейн следовать за нею и, бросив последний взгляд на поле битвы, ушла.
