Бренн уже принял решение покинуть Рим и возвращаться, как вдруг Капитолий направил послов с предложением обсудить условия его сдачи. Поздно вечером из крепости явилась целая группа почтенных граждан с факелами. Огонь осветил бледные, встревоженные лица осунувшихся и изможденных голодом людей. Они не знали о готовящемся уходе кельтов, они боялись нас.
Их провели в храм Весты, где перед священным очагом, на котором жарился молодой бычок, на троне из слоновой кости, найденном в одном из римских особняков, восседал Бренн, увешанный золотыми побрякушками. Огненная Голова ревел, как зверь, строя жуткие гримасы. Рикк, намазавшись предварительно синей краской, истерично ржал. Сеноны, вдохновленные всеобщим весельем, подключились к поэннинцам, скалились и подвывали. Я выпустил клыки и злобно порыкивал.
Римляне, выпучив от ужаса глаза, испуганно озирались на окружающее их дикое, размалеванное, кошмарное воинство. Бренн глумливо улыбался и, наигранно упрямясь, торговался, доводя римских послов до бешенства. Но у римлян не осталось припасов, и они были вынуждены идти на уступки.
Бренн назвал невероятную сумму — тысячу фунтов золотом. У римлян перехватило дыхание, за эти деньги можно было купить свободу для шести таких городов, как Рим. Но их попытки торговаться ни к чему не привели. Бренн уперся и, несмотря на советы Тапрокена и Гвидиона согласиться, дал понять римлянам, что если их не устраивает сумма, то дальнейшие переговоры бессмысленны. Поникшие послы удалились на свой холм, а утром прислали ответ: они согласны.
Среди развалин Великого Города на принесенных капитолийцами огромных весах почтенный римлянин в длинной белой тоге скорбно отвешивал золото. Бренн внимательно отслеживал все манипуляции, совершаемые римлянином так, как будто он понимал, как пользоваться этими весами. Время от времени его разбирал смех, и Гвидион бросал на брата тревожные взгляды. К весам подошли несколько других римлян, начали спорить с тем, кто взвешивал золото, уверяя, что он ошибся. Бренн спросил у них, в чем дело. Они ответили, что, по их мнению, золота отвешено больше, чем надо, и они предлагают перевесить.
— Больше — не меньше, — возразил Бренн, мне надоела ваша возня, перевешивать не будем.
— Но ведь если есть ошибка, то она может быть и в меньшую сторону, — любезно произнес один из подошедших.
Этот ответ нашему вождю не понравился. Взбешенный Бренн положил на чашу весов свой неподъемный меч.
— Уравновесьте его золотом, чтобы я был уверен в вашей честности, — сказал Бренн.
— Почему? — возмутился римлянин. — Мы так не договаривались.
— Потому, что горе побежденным! — заорал на него Бренн, брызгая слюной.
Римлянин отшатнулся в ужасе и, беспокойно оглядываясь на нашего вождя, покорно уравновесил его меч золотом.
Наши войска готовились покинуть город. Перед сном я отправился побродить по Риму. Прожив среди развалин полуразрушенного Каменного Города несколько месяцев, я так и не смог к нему привыкнуть: к вьющемуся по плитам на центральной площади песку, к тишине окраин, где не было слышно горланящих непотребные песни сенонов, к этому странному ощущению смотрящих тебе в спину высших существ, к их шепоту в пустых храмах. Я вспомнил слова Гвидиона о том, что этот город вечен, и никакой завоеватель не сможет остаться в нем. В отношении нас он оказался прав, мы уходили. Но я не горевал, сердце уже тосковало по лесистым горам Медового Острова, куда мы, наконец, возвращались. Я спустился к реке, протекающей через город, и брел по ее живописному берегу, наслаждаясь прохладой близкой воды и наплывающим туманом.
Вдруг я услышал мелодию, выводимую прекрасным, чистым женским голосом. И я узнал его. Голос звенел горько и жалостливо, как будто оплакивал кого-то. От потрясения я некоторое время стоял, не в силах пошевелиться, захлебываясь тоской. Потом рванул на этот голос, туман расступился, разорвавшись на миг, и в бледном свете луны я увидел принцессу.
Ее лица мне не было видно, она сидела, склонившись над рекой, и полоскала в воде белую ткань. Я, сдерживая крик и боясь спугнуть прекрасное видение, осторожно приближался к ней. Когда до нее осталось несколько шагов, я позвал:
