— Я имею в виду духовный капитал. — Тон Коваля задел Кэтрин. — Духовный капитал для людей верующих не менее важен, чем денежный. И это одинаково и у вас, и у нас.
Ковалю обидно было слышать из уст человека, который родился на Украине, «у вас», а когда имелся в виду чуждый ему мир — «у нас».
— Вы, наверное, меня осуждаете, — вздохнула она, словно прочитав его мысли. — Уверяю вас, отсюда, с родины, я ни в какую Англию не поехала бы. Но тогда… в Германии, измученная в неволе, дезинформированная, среди чужих людей, без поддержки… Слабенькая девчонка, я словно висела в воздухе.
— Мы отклонились от темы, — заметил подполковник, размышляя о том, как задать главный вопрос, ради которого и пришел на Русановские дачи.
Они прогуливались тропинкой вдоль залива, неподалеку от небольшой пристани. Время было тихое, послеобеденное, когда пассажирские катера увеличили интервалы между рейсами, а рыболовы оставили до вечернего клева насиженные места и только неугомонная детвора копошилась в горячем песке.
— Да, дети, дети… Они меня также очень любят. После кончины Вильяма стали особенно внимательны. — Миссис Томсон не была сейчас искренней — она давно уже почувствовала, что именно после смерти мужа между ней и детьми пролегла странная полоса отчуждения, которую не могла сама объяснить. Но зачем об этом знать подполковнику. — Не пускали меня в этот вояж, боялись, что захвораю. Но я все-таки вырвалась… Очень хотелось увидеть родные места. Думала, может, найду могилу матери, ничего не знала о ней после того, как немцы разлучили нас на станции… И, наконец, надеялась хотя бы что-нибудь узнать о сестренке Таечке, ибо на все мои запросы получала трафаретный ответ: «Адрес не установлен…» Приехала и заболела. И только дала телеграмму детям, как Джейн все бросила и прилетела… Робин тоже хотел приехать, но его не отпустили на работе, у них там что-то связано с армией, и поэтому большие строгости…
— Неудивительно, что прилетела. Ведь вас положили на операцию.
— Да. У меня еще сердечная недостаточность. Не столько прожито, сколько пережито, Дмитрий Иванович.
Они дошли по влажному песку до кромки воды и повернули назад. Теперь перед глазами была уже не ровная, переливающаяся под солнцем речная гладь, словно усыпанная блестками вдали, а желтели песчаные холмики, то тут, то там поросшие редким ивняком, — пейзаж однообразный и неласковый даже в ярком солнечном свете.
— Ваши дети одинаково относятся к вам? — полушутя спросил Коваль. — И вы к ним?
— Джейн мне ближе, чем Робин. Да это и понятно — девочка всегда тянется к матери… А для матери все дети одинаковы, какой палец ни порежь — все равно больно.
— Даже неродные?
Миссис Томсон подняла на Коваля удивленный взгляд.
— Почему вы это спрашиваете?
Подполковник не ответил. И его молчание было для Кэтрин неожиданным и многозначительным.
— В жизни и так бывает, — быстро заговорила она, — что неродные становятся родными и наоборот. Ведь не та мать, что родила, а та, что вырастила.
— Согласен, согласен, — закивал Коваль. — Родные дети частенько принимают родительскую любовь как нечто принадлежащее по праву рождения, как естественный долг старших, исполняемый ими независимо от их воли и желания. — Дмитрий Иванович вдруг подумал при этом о своей Наталке. — А дети неродные видят в заботе усыновителей проявление доброй воли и любящей души. Поэтому у них и вспыхивают в ответ глубокие чувства благодарной преданности, часто более сильные, чем у детей родных.
— Боже, как прекрасно вы сказали! — произнесла Кэтрин, останавливаясь и закрывая на миг ладонями лицо. Когда она опустила руки, Коваль заметил в уголках глаз слезинки.
— Ну, вот Джейн, — продолжал он. — У нее именно такое чувство. И она вас очень любит. Разве не так?
— Да, — быстро выдохнула миссис Томсон, — очень любит, но…
— Я знаю, у вас есть тайна, — словно о чем-то незначительном, как бы между прочим, сказал подполковник и, наклонившись, отломал с кустика прутик.
— Мои тайны — это мои тайны! — вспыхнула миссис Томсон. — И вашей милиции они не касаются.
Коваль вздохнул.
— Всегда должен знать больше, чем потом использую в материалах расследования. И не беспокойтесь, Катерина Григорьевна. Без крайней необходимости я не проливаю свет на личные тайны. В данном случае никто не собирается срывать покров с ваших…
