По выжженной солнцем пустыне мы двинулись к «Огненным скалам». Здесь целый год не было дождя.
Мы ехали по колеям, проложенным нашими моторами десять месяцев тому назад. Скудная растительность как-то съежилась и потемнела; белые пятна, встречавшиеся на поверхности пустыни, показывали, что здесь когда-то были водоемы. Изменчивый, дразнящий, расплывающийся мираж рисовал перед нами озера, заросшие камышом, и прохладные лесистые острова там, где тянулись одни только мертвые пески. За исключением пятнистых ящериц да длиннохвостых газелей, не было видно ни одного живого существа. Зато пустыня была усеяна костями верблюдов и овец. Монголы сообщили нам, что туземцы покинули эту область запустения: гибель лошадей, овец и верблюдов заставила их перекочевать на север, в поисках лучших пастбищ.
Свой караван мы оставили у лагеря «Горных вод», приказав Мерину следовать за нами с провизией и газолином.
В восточной Монголии были скудные пастбища, и наши верблюды превратились в живые скелеты с дряблыми, отвисшими горбами. Мерин рассчитывал, однако, что они выдержат переход до Алтайских гор, где были лучшие условия существования. Если бы его расчеты не оправдались и караван не дошел бы до нас, наше положение стало бы критическим: без газолина мы оказались бы так же беспомощны, как Робинзон Крузо на необитаемом острове; однако, нам нужно было во чтобы то ни стало добраться до красных отложений у «Огненных скал», — на восточном склоне Алтайских гор, где мы в прошлом году нашли предка динозавров.
День приезда к «Огненным скалам» был великим праздником для центрально-азиатской экспедиции. Мы раскинули палатки в три часа, и остаток дня был объявлен свободным от занятий. Но наши горячие энтузиасты-палеонтологи не воспользовались каникулами и пожелали немедленно исследовать дно заманчивого бассейна.
Не прошло и часа, как в лагерь вернулся Альберт Джонсон за орудиями и пастой. Он объявил, что нашел крупный белый череп. Нас охватила горячка. За обедом каждый из нас уже мог похвастаться такими же находками. Блуждая на дне бассейна, я заметил трубку, оброненную Гренжером в прошлом году. По странной случайности, около нее лежал череп протоцераптоса.
Гренжер уверял, что он нарочно оставил здесь трубку, чтобы заметить место, и что моя находка принадлежит, в сущности, ему. Несмотря на такой протест, я все же заявил на череп право собственности, и мое имя было выведено на нем красными чернилами.
Но главный сюрприз ожидал нас на следующий день.
За завтраком Джордж Ольсен сообщил нам сенсационную новость, что он нашел ископаемые яйца. Мы стали подтрунивать над ним, однако отправились с ним к месту находки. Здесь наше игривое настроение уступило место глубочайшему изумлению: мы воочию убедились, что перед нами, действительно, были ископаемые яйца динозавра, — предмет, никогда и никем не виденный ранее нас…
Правда, до сих пор никому не было известно, что динозавры размножались посредством яиц. Но так как большинство современных пресмыкающихся откладывают яйца, то не было ничего невероятного в предположении, что и их предки, динозавры размножались тем же способом. Было несомненно, что открытые яйца не могли принадлежать птицам. В эпоху динозавров птиц не было, а птицы следующей эпохи были слишком малы для того, чтобы класть яйца такой величины. Кроме того, и продолговатая форма яиц доказывала, что они принадлежали рептилиям. В отличие от птичьих яиц, яйца рептилий, откладываемые в узкие ямы, вырытые в песке, обычно бывают продолговатой формы. Помимо того, найденные яйца лежали в бассейне, усеянном костями одних только динозавров, и мы там не нашли останков каких-нибудь других животных или птиц.
