Это предложение привело Лу в восторг — ничего лучшего новый любовник сделать для нее не мог. Ее возвращение к прежней вольной жизни было восхитительно — она увлеклась Паулем Бьерре, который был лет на десять ее моложе, психоанализом, который только недавно вылез из пеленок, и Зигмундом Фрейдом, который обещал стать вечно знаменитым.
Правда, приезд Лу в Веймар был изрядно омрачен неожиданным для нее торжественным приемом, оказанным на открытии конгресса ее вечному недругу Элизабет Ницше. Озабоченная своими личными проблемами, Лу как-то выпустила из виду, что Веймар стал опять культурным центром Германии в значительной степени благодаря процветанию там Архива Фридриха Ницще. Поэтому она вздрогнула от обиды, когда Элизабет, вошедшую в зал в сопровождении другого ее недруга, лощеного франта графа Гарри Кесслера, почтительно встретил сам распорядитель конгресса и усадил в оставленный для почетных гостей первый ряд. Пока они шли по проходу, Гарри наклонился к Элизабет и что-то шепнул ей на ухо. Она обернулась к залу, и луч света отразился в ее косом глазе, направленном на Лу. Элизабет приятно было видеть, что Лу, главный вдохновитель творчества Фридриха, затерялась где-то в четвертом ряду, никому здесь неизвестная и непризнанная.
Однако все остальное прошло отлично. В перерыве Пауль, как и обещал, представил ее Фрейду. А дальше все пошло как по маслу — великий врачеватель женщин Зигмунд Фрейд, как любой другой мужчина, не смог устоять против чар неотразимой Лу Саломе. Он пригласил ее приехать к нему в Вену, чтобы из первых рук получить уроки психоанализа. Лу была очарована Фрейдом не меньше, чем он ею. Она была готова отправиться к нему в Вену хоть завтра, но перед нею возникла новая мучительная проблема, которую нужно было решать неотложно. Это был вопрос жизни и смерти.
Правда, вопрос жизни и смерти не ее, а поэта Райнера Мария Рильке. Но она несла ответственность за его судьбу, добровольно взвалив на себя эту ответственность пятнадцать лет назад, когда подобрала его, совсем юного несмышленыша, и сделала своим рабом на всю жизнь.
Прошли годы с тех пор, как Лу его бросила посреди дороги — да-да, именно бросила — внезапно, без предупреждения, одним взмахом руки, как слепого котенка, поскольку всегда считала, что бросать нужно с размаху, не мямлить, не тянуть резину, а решительно и бесповоротно. Лу договорилась об этом еще с Фридрихом, тогда, в Таутенбурге, и они прекрасно сформулировали это решение: «Падающего толкни». Теперь эти слова приписывают только Фридриху — кто-то возмущается, кто-то восхищается, но только Фридрихом, а о ней забыли. Но она им еще напомнит о себе, еще посмеется над теми, кто возмущается, и над теми, кто восхищается.
Последнее время Райнер опять начал терзать ее жалобными письмами. За эти годы он много раз впадал в отчаяние и умолял принять его обратно, но Лу была тверда и непреклонна. Его последнее письмо просто приставило ей нож к горлу:
«Если бы мы могли встретиться хоть ненадолго, дорогая Лу, — это моя единственная надежда. Без тебя я не существую. Я часто говорю себе, что связан с человечеством только через тебя, оно видится мне через тебя, оно дышится мне через тебя, без тебя оно меня не замечает и ничего обо мне не ведает».
Лу увидела в этом письме не только жалобу, но и угрозу — в одно прекрасное утро Райнер приползет к ее дому и ляжет ничком на ее пороге. Ей только этого недоставало! Стало ясно, что нужно срочно принимать меры. Она отставила на время мечту о психоанализе и начала обдумывать сложный хитроумный план по спасению себя от Райнера. Такой план мог созреть только в гениальной голове Лу Андреас фон Саломе.
Хорошо бы бедного Райнера как-нибудь прикончить, но даже ее жесткость такой крайности не допускала. Значит, избавиться от Райнера, оставив его в живых, можно только одним способом — пресечь его жалобы на то, что его никто не замечает и никто ничего о нем не ведает. Другими словами — сделать его знаменитым.
Идея была Лу ясна, но детальную технику выполнения ее нужно было еще разработать: сделать романтического поэта знаменитым вряд ли простая задача. И Лу начала действовать. Она нашла берлинское издательство «Инзель Бюхерай» («Библиотечный остров»), которое намеревалось выпустить в свет поэтический сборник неизданных или малоизвестных произведений немецких авторов. Отлично, в самый раз! Только нужно спешить — времени осталось немного. Сейчас конец октября, а последняя дата для предоставления рукописей в издательство 1 декабря 1911 года.
