Король Швеции прочитал последние сообщения о разыскиваемой и понял, что беглянку все-таки упустили. При этом все, кто сумел хоть как-то к ней подобраться, либо погибли, либо пропали. Получалось, что и спрос за неудачу предъявлять было уже некому. Карл жестом отослал секретаря из кабинета, поднялся из кресла и подошел к окну.
«Выходит, достойной замены барону Альбрехту у меня так и не нашлось. Уж он-то наверняка справился бы с задачей. – Монарх тяжело вздохнул, понимая, что даже с того света учитель его переиграл. – Значит, недостаточно хорошо я усвоил его науку. А может, он специально не захотел все передать как раз на такой случай? Как там говорят? «Ежели ученики начинают летать выше учителя, они на него гадят»? Очень похоже на мой случай».
Так долго, как здесь, Карл не задерживался нигде. Территорию неподалеку от границ Смоленской республики он собирался захватить походя, чтобы создать на ней надежный плацдарм для вторжения в Московию. С русскими молодому монарху катастрофически не везло. Сначала неудача под Псковом, где полководцы Пожарского сумели дать отпор, затем провал операции в Смоленске. И если получить оплеуху от царя Московии было не так обидно, то снести вторую от безродного выскочки нестерпимо унизительно. Какой-то без году неделя боярин обратил в бегство лучшую армию в мире! Мало того, этот Данила сумел захватить в плен главного помощника короля, барона Альбрехта, от которого затем пришлось избавиться. Опять же, из-за проклятого крашенского боярина. А сам барон ничего лучшего не придумал, как припрятать компромат на своего монарха и после смерти отправить бумаги их злейшему врагу – Даниле.
Имя крашенского боярина заставляло Карла морщиться при одном упоминании. И ничто не брало ненавистного молодца. Дошло до того, что наемные убийцы уже отказывались принимать на него заказы. Там, где не справились Тадеуш, Густав, сплоховали эльфы… Никому не хотелось пополнить список неудачников, заранее зная исход дела.
«Неужели и у метаморфа нет шансов? – размышлял король, глядя в окно. – Он же – легенда среди наемных убийц. Сколько дней миновало, а результата все еще нет!»
Карл сопоставил время и место, где последний раз видели беглянку. По всему выходило, что границу Смоленской республики она пересекла как минимум пару дней назад.
«Бумаги наверняка уже у Данилы. – Монарх больше не надеялся на счастливый случай, например, на то, что девчонка утонула вместе с компроматом. – Почему же он сразу не пустил их в ход? Раздумывает, как больнее ударить? Или решает, кому и за сколько продать?»
Карл не знал доподлинно, какие именно документы барон припрятал на «черный день», но в одном был уверен: контракт на убийство высокопоставленного гнома, в котором заказчиком выступал король Швеции, среди документов будет обязательно.
«Окажись на месте Данилы кто другой – попросту договорились бы, но этот точно не простит мне душекрив, хоть снадобье тогда и не подействовало на его невесту. А ведь идея с душекривом и вся операция разрабатывались гномами. Они были абсолютно уверены в успехе – а толку? Я только барона из-за коротышек потерял».
Гномов Карл «любил» немногим меньше, чем крашенского боярина. С их советами, указаниями, сованием своего носа во все его дела… После поражения в смоленской кампании чужаки совсем обнаглели, и он – король Швеции! – вынужден был это терпеть. Любой конфликт мог отрезать шведов от их денег, а солдаты без жалованья воевать не будут.
– Добрый день, твое величество. – В кабинет, как всегда без стука, вошел гном Саргид и плюхнулся в то самое кресло, где еще недавно сидел Карл. – Что такой смурной?
Захотелось вспылить и послать наглого чужака ко всем чертям, однако монарх прекрасно понимал, что ничем хорошим это не закончится. Опять же, проявлять гнев он считал недопустимой для правителя слабостью.
