В тот день нас было четверо и те, против кого мы играли, - братья Аловы, Макс и Рома, - являлись если и не нашими «злейшими врагами», то, во всяком случае, мы их недолюбливали. Причина? Да очень простая, мальчишеская: не в том, что они когда-то наделали нам пакостей, корчили рожи или дразнили, а просто потому, что если мы и не видели их вместе, то обязательно когда уходил Макс, оставался Рома, и наоборот – когда уходил Рома, оставался Макс, - словом, не сошлись характерами. Излишне говорить, что мы с Мишкой оказались в одной команде, хотя и не договаривались заранее, а тянули жребий.
Вперед продвигались по-пластунски, или же перекатываясь со спины на колени и обратно; трава при этом сильно приминалась к земле не рваными узкими коридорами, а вполне себе цельными квадратными участками, - моя спина была уже достаточно широка, - и мне нравилось думать, что я не играю в детскую игру, а занимаюсь очень полезным и благим делом – превращаю траву в сено. Насколько же сложнее и хитроумнее выглядит травяная паутина, если лечь на живот и бросить на нее продольный взгляд! Сколько маленьких коридорчиков, оконец, ромбиков, неправильных четырех-, пяти- и шестиугольников, которые то борются друг с другом, то накладываются друг на друга, то, имея общую сторону, образуют вогнутые геометрические фигуры или пространственные углы; (разумеется, всех этих названий я тогда не знал, и только гораздо позже сумел подобрать травяным формочкам самые точные определения, ну а первоначально они, оттого, еще больше захватывали мое воображение, как и любая безотчетная вещь). И стоило только подняться легкому вечернему ветерку, тут же все формочки калейдоскопически менялись: на том месте, где был параллелограмм, стоял теперь нарушенный ромб, место нарушенного ромба занял вогнутый шестиугольник, а его место, в свою очередь, уже параллелограмм, - и это самое простое перемещение; но даже здесь не обходилось без существенного искажения, ибо новый параллелограмм не был похож на старый, нарушенный ромб явился вариацией обыкновенного, а вогнутый шестиугольник – выпуклого пятиугольника. Конечно, все эти фигуры я обозначаю условно: можно было бы рассматривать, например, не одну простейшую ячейку, образованную схождением тонких травяных стволиков, а выделять глазом гораздо большие по размерам площади, расчерченные несколькими коридорчиками. Да и не только геометрии касались эти бесконечные изменения: к примеру, внутрь параллелограмма, занявшего новую позицию, могла проникнуть тонкая волна солнечного света и окрасить в розовый цвет одну его сторону, или в бордовый – две стороны, а третью наполовину; или же часто в образовавшемся просвете попадался лепесток «куриной слепоты», пух одуванчика или темно-зеленый глаз кузнечика, то неподвижный, то начинавший вдруг подрагивать в такт движению стрекочущих ног.
Если такие сложности творились в плоскости и всего-то от одного легкого дуновения ветерка, что тогда говорить о пространстве! А когда ветер дул сильнее или же мы с Мишкой приминали телами очередные волны травы, начинался такой геометрический хаос, что его описание составило бы большие объемы, чем полное собрание сочинений Дюма.
-Ты чего?.. – окликнул меня Мишка и стал тормошить за руку так, будто я уснул, - ну-ка сохраняй бдительность!.. Они же могут напасть на нас в любую минуту. Запомни: или мы их, или они нас, - третьего не дано!..
Лицо его раскраснелось от то и дело приходившего смеха и напряжения; я решил больше не засматриваться на траву, ибо чувствовал, что Мишка берет главенство – меня тайно задевало.
Аловы набросились на нас первыми, когда мы продвинулись еще на пару десятков метров, а вдалеке высунулся из травы огромный трехкронный дуб, который в предвестие леса имел такой внушительный вид, что казалось, будто вся остальная древесная растительность, отступившая на приличное расстояние вправо - это, на самом деле, его собственные корни, мутировавшие из земли другими деревьями. Аловы набросились на нас, и борьба была жаркой; Макс побеждал меня, я уже готовился к тому, чтобы оказаться на земле, но тут вдруг мое воображение сработало само собой, и я, (даже без особого страха, ибо просто не успел его почувствовать), представил себе, что борюсь с корнями дуба, и тут же мой соперник оказался подо мной. Мишка все еще копался, но скоро и ему улыбнулась удача.
